Frank`n`steinПожалуй, главный недостаток «Франкенштейна» — он старый. То, что увидит современный зритель в этом образцово-показательном ужастике первой половины прошлого века — горстка киношной пыли. Не то что многие сцены, но весь фильм ничем не удивляет ничем: сюжет линейный, персонажи однотипны и вообще, смотреть, этот так называемый фильм ужасов совсем не страшно. Совы как раз те, кем они кажутся. И плевать, что по тем временам все эти решения были новаторскими. Все эти факты давно погребены в архивах Юнивёрсал. Но в то же время именно старость и служит главным достоинством этого фильма. Волшебная приставка ретро обеспечивает алиби, оставляя фанатам жанра ужасов по всему миру на выбор только два варианта: либо ты посмотришь, откуда берут истоки твои любимые хорроры, и обязательно восхитишься минимализмом, либо не посмотришь и будешь недостойным считаться ценителем жанра. Жестокое, жестокое ретро.
На самом деле «Франкенштейн» ужастик настолько, насколько Мэри Шелли мужчина. По степени надуманности причисления к жанру он уступает только «Уродцам» Тода Броунинга. В 30-х годах, несмотря на приличный уже возраст синема, ещё не все были готовы в тёмном зале на белом фоне увидеть откровения, разрушающие в хлам их принципиально консервативные взгляды. Таким образом, даже такая простейшая, ставшая уже классикой и баяном, мораль типа «Неважно, какой человек снаружи, важно, какой он внутри» едва доходила до разума зрителя. Легче было смотреть на невероятно мрачный грим на угрюмом лице Борьки Карлоффа и пугаться. Вот и бедняга Франкенштейн, непонятый людьми по обе стороны экрана, стал символом зла, хотя, безусловно, хотел бы наоборот.
А ему, впрочем, и так неплохо. Образ-то поистине культовый и значимый не только для киноужасов, но и для массовой культуры, на много лет вперёд сформировавший представление об этом персонаже. Добродушный монстрик Фрэнки стал, сам того не зная, праотцом всех страшилок про ужасных созданий, отличных от вампиров, поскольку они из другой оперы. Франкенштейн — глава всех монстров и маньяков, поддерживающих концепцию убийства ради убийства. Именно так, ведь даже несмотря на смягчающие обстоятельства, новорождённый труп убивал с единственной целью: просто так. А слабоумие, самозащита и страх не могут быть оправданиями для настолько страшных преступлений. Наверное, это и пугало больше всего. Представишь только, что где-то бродит кусок мёртвой плоти, убивает людей безнаказанно и даже не понимает этого, как сразу плохо становится. А то, что он в душе добрый, дело уже десятое.
Вот она — первая ступень развития фильмов ужасов. Страх внешний, вполне осознанный. Боязнь банальной физической расправы, при хорошо развитом воображении или же плохом разграничении реальности и вымысла. Джеймс Уэйл не играет с подсознанием, не вытаскивает на свет из недр души каких-либо фобий, кроме, пожалуй, ксенофобии, не даёт получить удовольствие от жестокости. Для того, чтобы свести кого-то с ума, всего-то достаточно только показать кого-то страшного и намекнуть, что он опасен. Левел комплит. Иначе и не объяснишь, почему фильм с доброй моралью, который по уровню саспенса едва опрежает каких-нибудь Заботливых мишек, оказался таким необычным, что пришлось в срочном порядке дополнительно снимать предупреждение для слабонервных.