Некуда больше бежатьСергей Макаров не смог смириться с тем, что люди не летают. 40 лет выведены так издевательски, подчеркивая, что у него на это смирение было достаточно времени.
Словно ученик в классе, он во время переменки занимался неизвестно чем, а теперь урок и ему срочно надо
выйти. А выйти нельзя, потому что вокруг взрослые, осознанные люди. Даром, что они сплошь несчастливы, зато они ходят по земле.
Сергею некуда идти, он большую часть фильма бежит от действительности, в которой ему не на что опереться (обрести оперение). Загнанный в 4 угла своего дня рождения он наконец решается быть искренним, он кладет себя на рельсы человеческого осуждения в надежде быть замеченным.
Среди тех, кто ещё не успел проникнуться к нему омерзением, женщины, с которыми его ещё связывают слабые надежды. Они олицетворяют собой прошлое (которое не вернуть), настоящее (которому пришел конец) и будущее (которое туманно и неизвестно, к тому же оно заигрывает с сильным соперником, которого не одолеть).
Навязчивый смех, катающейся на деревянных качелях Алисы, во время праздника на природе, то что ещё вызывает в Сергее последнее из известных ему чувств — страх.
Атрофия чувств — это не комплекс переходного возраста, это болезнь разочарования в себе. Сергей не может не делать больно абсолютно всем, кто его окружает, потому что он сам не заживающая рана. Он переступил порог боли, за которым началась пустота. Он это понимает и хочет вернуть себе ощущения пусть даже ценой собственной жизни, потому что без полетов ему жизни нет и уже не будет.