Воскресенье началось в понедельникЧиновник из мэрии маленького городка, угрюмый мужчина средних лет по фамилии Терехов, находится в стадии кризиса: любовница внезапно пытается самоубиться путем попадания на первый этаж с крыши без использования лифта, повреждает чужое авто, но остается в живых; мать прикована к кровати и еле дышит, так что о месте на кладбище нужно позаботиться заранее; бывшая жена требует алименты, горожане устраивают митинги и, конечно же, прочие провокации, а шофер ругает гастарбайтеров. И хотя на календаре воскресенье, Терехову отдохнуть не удастся, поскольку настроение накануне подпортил еще один неприятный сюрприз — анонимная записка, содержащая короткую и простую фразу «ты скоро умрешь».
То, что в «Нашей Раше» дела давно уже обстоят не слишком радостно, факт, прямо скажем, не новый и режиссёры в большинстве случаев упорно продолжают строить свои артхаусные проекты на этой пессимистичной теме. Тут самое главное не просто мазать всё чёрными красками, а объективно критиковать, находить светлое и думать, куда и как все может двигаться, иначе кино рискует завалиться в банальную беспросветную чернуху — даже такой яркий художник, как Андрей Звягинцев, допускал в своем знаменитом «Левиафане» изрядную порцию «толстоты». К сожалению, этой ошибочной тенденции поддалась и Светлана Проскурина, некогда принимавшая участие в написании сценария к «Русскому ковчегу» Сокурова и боровшаяся за Золотого льва Венецианского кинофестиваля со своей картиной «Удаленный доступ».
Хотя в сюжет вводится довольно интригующий макгаффин в виде таинственной записки, Проскуриной он не используется никак — это лишь вялый намек на то, что Терехова не ждет ничего хорошего, как, впрочем, и зрителя. И дело даже не в том, что для режиссера в стране плохо абсолютно всё, и чиновники, и простые люди, и ежеминутное существование, наполненное злостью, тупостью и агрессией, а в том, что каких-то конкретных и чётко сформулированных претензий к отечественной действительности у неё предъявить не получается. Показывать, что народ потерял смысл жизни, везде нужны взятки, а граждане помешались на деньгах и ненависти друг к другу — как-то маловато для полноценной социальной сатиры и хлёсткой критики при отсутствии многопланового подхода и более искусного изучения конфликтов. Зато в своём постоянном сгущении красок Проскурина умудряется выставить неадекватами защитников вырубаемых по всей стране парков и, что самое противное, сотрудников волонтерского поискового отряда, чья деятельность, по её словам, фактически лишена смысла, а люди, в нем работающие, так и вовсе плевали на судьбы искомых детей — а ведь Звягинцев не случайно продемонстрировал в «Нелюбви» работу волонтеров с такой тщательностью, дабы показать, что приговор выносить всему обществу еще рано (зато у Проскуриной четко обозначено, что чиновники — тоже люди).
Что же касается атмосферы и актерской игры, то и эти компоненты выходят под стать отстраненной, зависшей на одной эмоции (а именно вялотекущая тоска и перманентный экзистенциальный кризис) повествовательной манере, а добрая половина персонажей, как и сюжетные линии, с ними связанные, остаются оборванными нитями, жертвами ложной авторской недосказанности, когда считалось, что их образы сами по себе окажутся многозначительными. Но по факту Проскуриной с их помощью больше нечего сказать, кроме жирного намека, что мы тут с вами все настоящие сволочи и вообще скоро умрем.