Джон Кассаветис, один из главных родоначальников американского независимого кино, в «Лицах», наверное, сработал лучше всего за всю биографию режиссёра, собранного самостоятельно по крупицам актёрских отчислений. Здесь есть полный базисный набор — и рваный монтаж, и съёмка с рук, и противоборство крупных планов друг с другом, и глупая, затасканная мораль, которая сыпется и сыпется через неадекватность персонажей, их одновременную открытость в поисках свободы и замкнутость в совершенных признаниях.
«Лица» — это эпатажная версия совокупности всевозможных творческих материалов «французской новой волны», переработанная Кассаветисом с бесконечным энтузиазмом, поскольку в динамике движений и их бессвязности он нишу занял, а вот о том, что это приведёт к тяжести просмотра, от которого устаёшь в первые полчаса после старта, по всей видимости — нет. Здесь есть традиционные мужчина и женщина, вступающие в противоречия, причём диалектика их взаимоотношений является не более, чем ширмой для собственного прикрытия. Герои смеются здесь чуть ли не чаще, чем бегают из угла в угол. Это ли не ширма, это ли не подушка безопасности — изображать смех для непринятия наступившего кризиса?
Как и положено героям, они бегут забываться в людях иных, более простых, которые в общем-то и служат для иллюзии этой забывчивости. При этом, их спешка приводит к корневой глупости — каждая сцена состоит из вычурности поведения персонажей, нарочной театрализованности их действий и непоследовательности происходящих оборотов. Героям больше негде разместиться — из года в год общество предлагает им два пути действий — алкоголь и прелюбодейство, на встречу которым они бросаются, не имея иных шансов на спасение. «Лица» — это гимн «смешливой» трагедии, где в сущности только усталость друг от друга приводит целый окружающий мир в непостоянство и хаос. Если посмотреть только на сцену беседы супругов на кухне, где происходит поиск причин отсутствия любовной близости, то можно увидеть, насколько длительный брачный период вызывает непонимание героев как друг друга, так и самих себя, где сбежать — наилучшее решение для прекращения самотерзаний.
Отбросив технические детали и элементы, с тем же псевдоразрушением четвёртой стены или чередующимся наложением крупных планов, можно уверенно сказать, что этот фильм о психологии, точнее, об отсутствии единственно верных критериев психологического состояния человека в сфере построения семьи и сохранения её не только как ячейки общества, но и как связи понимания между двумя персоналиями. И о живых чувствах, которых, собственно, нет. О двигательной пустоте этих чувств.