На экзамене у природыНичто не стоит сожалений,
люби, люби, а все одно, -
знакомств, любви и поражений
нам переставить не дано.
Иосиф Бродский
Мальчик. Наивный отрок, безусый парнишка, едва занесший ногу над входом во взрослую жизнь. Пятнадцать лет Стига напоминают листы исписанной полезными сведениями тетради. Каждый день новое знание, открытие, потрясение. Что такое оргия, сколько можно жевать резинку, какой длины работающая штука в брюках — школяр поневоле растет быстро, семейная нужда подгоняет. Он хочет утереть нос никчемному родителю и стать опорой для матери. В военные годы чувства обострены особенно — примерно, как у женщины, застрявшей на пороге сорокалетия. Красивой, ухоженной, образованной и распутной. Манящая власть табуированного наслаждения, которой учительница опутала симпатичного ученика, действеннее всех нашептанных баек одноклассников. Их россказни где-то далеко, а жаркое тело молодой женщины — рядом, руку протяни и расстегни пуговицы. Сладок мир этих взрослых, не жизнь — сплошной праздник. Никому не хочется почувствовать себя огрызком яблока, когда спелый вкус потерялся, а на пересохших губах одна только горечь.
Порывисто-взбалмошные и одновременно нежно-романтичные отношения зеленого юнца и опытной дамы образуют первые завязи фильма с цветочным названием, но выросшее дерево тянется к другому солнцу. Повествование последней работы Бу Видерберга роднит ее с более поздним «Скандальным дневником», но тем любопытнее, что обе картины не о романе школьника с преподавательницей. Формально — да, но еще до определяющего знакомства Стига с мужем Виолы закрадываются сомнения в том, кто является инициатором отношений. Довольно быстро учительский адюльтер перерастает в непростой союз трех людей, пришедших каждый в свой собственный тупик. Женщина отчаянно ухватилась за возможность вновь ощутить себя желанной, не понимая обреченность отношений. Спивающийся муж нашел в мальчишке родственную душу ценителя прекрасного, забыв о хищнице в фиолетовом халате. Сам Стиг добирает в чужом доме приятного общения и чего-то большего, чем беспросветный быт и беспокойство за брата-моряка, опять же, не учтя, кто там настоящий хозяин. Этот необычный любовный треугольник в подвергающемся немецким бомбардировкам Мальмё — прощальное высказывание безнадежного шведского мечтателя. Он жизнь потратил на соперничество с более известным земляком Бергманом и разразился напоследок эмоциональным шедевром о выстраданной зрелости.
«Что есть мудрость?» — будто бы вопрошает Видерберг. Задействовав на главной роли сына Юхана, он на время вновь ощущает себя юношей, забот и проблем у которого добавляется день ото дня. Взрослая женщина даже не приоткрыла, а нараспашку отворила дверь в мир страстного секса, но стоит спасть неге упоения, как без спроса вторгается сомнение: а любовь ли это? Сугубо плотское вожделение Виолы, словно женская итерация терзаний набоковского Гумберта не замечает психологических барьеров и сносит их все круче поднимающейся волной. На зарождающийся в глазах Стига протест она реагирует с той же насмешливостью, с какой привыкла воспринимать классическую музыку. Естественно, что и понятие душевного кризиса, хорошо знакомого Малеру, Бетховену и Вагнеру, для Виолы ничего не значит. Ненасытность дикой самки под миловидной маской Марики Лагеркранц противопоставляется Видербергом уважению, с которой двое мужчин относятся друг к другу. Такой вот сюрприз — не все замки открывает страстный ключ; какие-то остаются нетронутыми, несмотря на угрозу изощренной расплаты, порождаемой оскорбленной гордостью.
Приближение перемен приятных, но чаще шокирующих пронизывает ленту. Муж Виолы сетует, что наступающая эра нейлона грозит оставить его без заработка. Сбывшееся желание брата Стига служить на подлодке обещает сплошные потрясения семье. Жизнь богата на метаморфозы, и петлять по ее дорожкам сложнее, чем поддаться похоти и снова прогулять школу. Вторым названием картины «Всё прекрасно» Видерберг вовсе не пускал пыль в глаза, стараясь посильнее шокировать. Куда вероятнее, сам режиссер верил в то, что любой человек рано или поздно мужает, обретает способность трезво глядеть на вещи, сколь сильными искушениями бы те ни обладали. Весьма симптоматичная реплика Стига, звучащая в ответ матери: «В другой раз — когда ты будешь старше и мудрее», доказывает, что настоящая зрелость не связана с возрастом. Кому-то удается сформироваться в неполные шестнадцать, а кто-то и в сорок — недоросль.
Итоговая картина шведского мастера — как двухактный спектакль, не нуждающийся в антракте. Перерывами выступают сцены в кинотеатре, где по ночам подрабатывает Стиг. Видерберг сочетает сугубо материальные потребности с духовными, и проявляется это у него в каждой пластинке неудачливого мужа-коммивояжера, способного чувствовать настоящую музыку и находить в ней спасение от того, на что повлиять он не в силах. Запутавшиеся в страстях любовники пытаются нащупать стержень, и от результата этих поисков зависит способность принять сегодняшний день с любыми его неизбежностями. Быть центром притяжения и управлять событиями мечтают многие, а добиваются лишь единицы. Понимание законов самой жизни значительно важнее сиюминутных потребностей и совершенно точно стоит всех пережитых разочарований. Видербергу на склоне лет не нужно было еще одной, вслед за «Эльвирой Мадиган», трагедии. Он оставил после себя нечто другое: веру в торжество истинной красоты — расцветающей с восходом солнца в человеческой душе.