ФлинныНик Флинн никогда не знал своего отца Джонатана Флинна. Джонатан Флинн никогда не знал своего сына Ника Флина. Но один Флинн всегда знал, что где-то поблизости есть другой. Кто из них главный герой фильма Пола Вайца и существует ли в действительности второй — загадка, ответ на которую скрыт не в сюжетных коллизиях, а в интонации сюжета, в характеристиках его персонажей — немного шаблонных, навязчиво книжных, вполне реалистичных.
Пол Вайц играя на поле соплеобразующей присказки про торжество семейных ценностей выворачивает жанровую схему, выкидывая всё предсказуемое, всё слёзовыделяющее, ставя в угол рассказа тему «проклятого дара». Насколько велик талант обоих Флиннов нам неизвестно, зато сценарий точно передаёт несомненную веру героев в собственное искомое бремя избранных. Выражают они это по-своему. Роберт Де Ниро со всей грандиозностью преподносит Джона в излюбленной психопатической манере, смачно извергая ругательства и саркастичные мудрости. На его фоне не теряются, сдержанные в исполнении, Пол Дано и Джулианна Мур.
Оба Флинна — литераторы. Старший — самодовольный враль, считающий себя наряду с Твеном и Сэлинджером гением прозы. Младший — забитый скромник с претензией на поэтический дар. У первого проблемы с алкоголем. У второго с наркотиками. Один — мошенник, отсидевший в тюрьме, маргинал, расист, гомофоб, мизантроп, деградировавший до бомжевания. Второй — малахольный добряк с другом негром, с другом геем, с девушкой отвергающей оральный секс, работающий с этой девушкой в приюте для бездомных. В этом месте их пути пересекаются, сталкивая жалкого, но свободного духом, старика с благородным, но пассивным, юнцом. Разбитая жизнь Джонатана и перспективный путь Ника имеют слишком много общих черт. Контрастные характеры переплетаются причудливостью закадровых пояснений, странностью воспоминаний и общим чувством вины за смерть матери одного и жены другого.
Быть Флинном — это быть отцом себе равного или быть сыном себе подобного. Постоянная передача эстафеты рассказчика от Ника к Джонатану как проиллюстрированная в фильме сцена с бейсболом, где юный герой получает подачу от разных дружков матери, но собственный мяч адресованный настоящему отцу бросает в никуда. Недвусмысленный намёк на иллюзорность реальности, на её сугубо литературное происхождение. Кто же создал эту реальность, кто из двух Флиннов — лучший рассказчик. Тот, кто придумывает справочник, чтобы придумать телефонный номер своего сына или тот, кто отвечает на звонок придуманного отца.
Как и главные герои истории, фильм не пытается нравиться всем и каждому. Вайц не грузит, набившими оскомину, объяснениями причин и следствий. Потому что в причинах не бывает виноватых и невинных. Потому что следствия не сводятся к пошлым раскаяниям и сладким всепрощающим слёзам. Потому что жизнь не такая, как в книжках Твена и Сэлинджера. Том Сойер и Холден Колфилд живут в снах, а не в твоей жизни. Жизни рваной и внезапной. В которой, сегодня ты свысока взираешь на бродягу, а завтра ночуешь с ним в одной ночлежке для отбросов. Пока в духовке хранится твой несуществующий незаконченный роман, ты получаешь награду за сборник несуществующих, оформленных в книжку, стихов. Один из хэппи-эндов ложный и нелепый, как многократно повторенное слово, как многократно прокрученное в голове прошлое, в котором у тебя нет отца, в котором у тебя нет сына, в котором твоя мать мертва, в котором твоя жена призрак. Вину нужно оправдать, а несуществующие элементы придумать, записать, зарифмовать. Необходимо жениться и сделать ребёнка, чтобы передать ему зыбкое право «быть Флинном». Быть человеком, который не будет презирать себя за то, что он Флинн, за то, что он сын своего отца.