Пьета
Взявший на 3 года творческий тайм-аут корейский режиссер Ким Ки Дук, вернулся на большой экран, расписав свое новое полотно характерным для него кроваво-красным почерком. И, словно усмехаясь над европейскими представлениями о всепрощающей материнской любви, назвал картину «Пьета» - иконографией оплакивания Христа девой Марией, а для большей аллюзии вынес на афишу сцену, которой не было в фильме – мать в свадебной фате, держащая на руках своего умершего сына. Впрочем, о христианской мифологии забываешь после первых 5 минут просмотра.
Главный герой – одинокий Кан До (Ли Чжон Чжин), который работает на контору по вышибанию долгов с просрочившихся жителей промышленного района. Азиатский терминатор - противник стандартных клише и к каждому клиенту подбирает свой подход – кому-то достаточно раздробить сустав, а другому отрубить руку, чтобы получить страховку по нетрудоспособности и тем самым рассчитаться с долгами.
После получаса старательной и методичной расправы над должниками, Кан До встречает женщину (Йо Мин Су), которая называет себя его мамой, оставившей малыша в приюте. Не знавший слов любви отморозок, проявляет свои сыновние чувства в свойственной ему манере - кровавые сцены идентификации своей мамы - такие как предложение съесть отрезанную им собственную окровавленную плоть или ее изнасилование под девизом «Так значит я отсюда вышел на свет?», после увиденного ранее кажутся вполне идиллическими и появляется надежда на скорейший катарсис героя. И действительно, выбиватель долгов, придя к очередной жертве, не сможет сделать свое дело, проникшись трогательной историей про то, что жертва, во имя своего ребенка, готов сам раздробить себе суставы, чтобы обеспечить его будущее.
Однако от самого титулованного и плодовитого азиатского режиссера, чья рука явно не устала колоть и резать и в восемнадцатом по счету фильме, не приходится ждать счастливого хэппи энда. С этого момента кровавый триллер превращается в психологическую драму со свойственным жанру погружением во внутренний мир, правда, в азиатской стилистике и при участии все того же колюще-режущего антуража.