эпичное переложение эпичной книгиФильм смотрится великолепно, если хотя бы ради интереса прийти в кинотеатр подготовленным, не ради пустых зрелищ. а с желанием понять авторскую идею и киноязык режиссера.
Фильм снят по средневековому роману, созданному по средневековым китайским канонам, что-то вроде «Песнь о моем Сиде» или «Песнь о Роланде». Никаких крестьян и бытописаний! Роман историчен, и его принципиально интересуют только деятели эпохи, а не простые крестьяне и ремесленники. Книга, как и фильм выражает Идею, поэтому в обоих произведениях много преувеличений и метафор — один побеждает множество, внезапно воссиял алый свет и одним прыжком Лю Бэй перепрыгнул реку.
Старцы увидели сияние и по этим знакам поняли. что тот полководец «хороши». праведный, а тот — будет побежден.
Фильм бережно воссоздает дух и атмосферу эпохи — поэтому герои столь категорично однополярны, Цао Цао жесток, а Лю Бэй сострадателен и просвещен.
Психологическая интроспекция появляется в зарубежной прозе около 19 века, а в традиции Китая и того позже. Реализм и буквальное копирование жизненных реалий никогда не было характерно для восточного искусства. И не многим чрезмерная правдивая реалистичность и детальность по душе.
Взять хотя бы читателей цикла о Курте Валландере, многие сетуют на излишние подробности жизни шведского комиссара, как то: съел бутерброд, запил кофе, помочился. Почувствовал жажду, опять помочился…
Или как у Вима Вендерса в «С течением времени» показан процесс дефекации персонажа.
Все познается в сравнении.
Китайцы, как и древние скандинавы, авторы саг, описывают только ключевые моменты и описания. важные именно с точки зрения средневековой морали. Так простое «иду на „вы“ для китайских полководцев неприемлимо, надо непременно „освятить“ указ соответствующими формулировками, как то: «Цао Цао (Дун Чжо, Юань Шао и проч.) попирает законы Поднебесной и притесняет народ. Количество его злодеяний переполнило чашу терпенияи и мы призваны чтобы покарать злодея и проч.»
Почти все значительные фигуры в «каноне» имеют легендарный канон описания. У Чжан Фэя были косматые брови, а Сунь Цэ был высок и статен, обладал привлекательной внешностью.
То есть все, что вызывает отторжение у западного зрителя является частью традиции восточного. Как говорится, со своим уставом в чужой монастырь не ходят, так что если собрались смотреть кино из Китая или Швеции, будь добр, сначала ознакомься с традициями и привычками гостя, чтобы иметь представление о том, о чем можно говорить и как и что трактовать, это просто требование этикета.
И если что-то не понравилось или показалось смешным, то скорее это показатель различия менталитета и того. что зритель недостаточно прилагал усилия, чтобы понять гостя, а не то, что гость лишен каких-либо достоинств.
