Тени забытых предковНа счету у 82-летнего режиссера и писателя Робина Харди помимо ставшего культовым «Плетеного человека» всего две полнометражные работы, одна из которых так и не вышла в прокат и осталась неизвестна зрителю, а другая являет собой вторую часть своеобразной языческой трилогии. «Плетеное дерево», которое выглядит слабой карикатурой на фоне своего предшественника, и запланированный Харди «Гнев богов» заставляют заподозрить режиссера в зацикленности на поганской тематике. И действительно, «Плетеный человек», ставший известным неожиданно для своего творца, сказался на всех его будущих работах и определил темы для его литературных поисков. Это удивительный по атмосфере триллер с элементами мюзикла, традиционно именуемый хоррором, но на деле очень далекий от этого понятия. Фильм удостоился премии Сатурн, упоминания в многочисленных топах и нелепого ремейка, который Робин Харди назвал катастрофой. Наивность и свежесть повествования, чудаковатость песен и тревожность атмосферы делают «Плетеного человека» загадочным и притягательным. Но не меньшего внимания заслуживает и сама история, пугающая и смешная одновременно, несколько нетипичная для своего времени.
Вместе с сержантом Нилом Хоуи — безупречным христианином, честным человеком и по-детски наивным взрослым — мы знакомимся со странным обособленным мирком Саммерайленда. Цель визита — поиски пропавшей девочки, которые вскоре оборачиваются неприятностями для офицера, ведь здесь ему совершенно не рады. Саммерайленд оказывается не просто Богом забытым местом. Господь был изгнан с острова, ведь все его жители — язычники, построившие совсем другое общество, в котором христианские нормы и даже британские законы утратили силу. Здесь считается нормой прыгать голышом через костер, глотать лягушек и привязывать на могилы пуповину. Это сильнее и неожиданнее всего, к чему привык главный герой-пуританин, ведь имеет естественное происхождение и напрямую связано с культурой кельтов. Своей атмосферой девственной природы, ощущением присутствия первобытных сил, не поддающихся осмыслению, фильм близок к еще одной загадке 70х — «Пикнику у Висячей скалы». А история о современных язычниках, соблюдающих тысячелетние обычаи и обряды, заставляет вспомнить и о других «тенях забытых предков» — индейцах Анд, полудиких племенах Африки и, конечно же, гуцулах, воспетых Коцюбинским и Параджановым.
Главный конфликт «Плетеного человека» — противостояние язычества и христианства, образа жизни обычного британца и сообщества, поклоняющегося солнцу. Его изображения встречаются в фильме неоднократно, а яркая финальная сцена с огромным красным диском будто намекает, что божество благоволит островитянам, что оно на их стороне, в то время как христианин Хоуи не находит у своего Бога никакой поддержки. Возникает законный вопрос: какая из религий верна — та, что сплотила людей и дала им урожай, или та, которая лишила главного героя простых плотских радостей и зажала в тисках морали. В обоих случаях мы видим крайности, два примера фанатичной веры, и Харди не поддерживает ни одну из сторон, хотя на первый взгляд и кажется, что правы не язычники, а сержант. Представитель закона, совершенно бесправный на острове, противопоставляется всесильному правителю — лорду Саммерайлу и его безграничному влиянию на людей. А свободная и раскрепощенная Уиллоу предстает полной противоположностью Хоуи с его странным для взрослого мужчины отношением к сексу.
«Вы все здесь с ума посходили!» — в отчаянии восклицает сержант. Но ведь все мы иногда сходим с ума. И не ясно кто же более безумен — язычники с их странными привычками совокупляться при всех, похабными песнями и фанатичной жестокостью, или главный герой, который в одиночку отправился в неизвестное место и попытался образумить островитян. По сути, он еще задолго до рокового путешествия возложил на себя роль мученика, приближаясь при этом к Иисусу Христу. И возможно, миру нужна эта жертва — ради веры, убеждений и будущего. Ведь все хотят изменить мир, но никто не хочет умирать.
И кто-то должен взойти на костер.