«Детям проще воспринять реинкарнацию, чем воскрешение…»Сержант Хауи, истинный британский полицейский, защищённый своей формой от любого нечестия не менее прочно, чем крестоносец — доспехами, а монах — рясой, прибывает на остров Саммерайленд в поисках пропавшей девочки. Местное население явно что-то скрывает, однако очевидный заговор не волнует сержанта. Гораздо больше его смущает само население — простота их манер, их непристойные песенки, их акцент — и, разумеется, их обряды. На острове некогда возродили язычество, и чопорный глаз сержанта повсюду оскорбляют красные нитки, обнажённые девы, каменные круги и майские столбы. Не то чтоб сержанта очень волнуют догматы христианства — просто христианство, в его понимании, это благопристойность, а её-то на Саммерайленде и не хватает. Показателен диалог полицейского с местным лордом:
-Мы тут очень религиозны.
-Религиозны? А как же разрушенные церкви? Где священники? Вместо этого — голые дети, прыгающие через костёр?!
-Это партеногенез. Так сказать, размножение без сексуального контакта.
-Фальшивая религия и фальшивая биология! Эти дети когда-нибудь слышали о Христе?!
-О сыне девственницы, зачатом от духа?
В то же время, хотя местные жители вроде как и скрывают информацию от полицейского, но не слишком старательно — и очевидно, что они не чувствуют себя злодеями, нет, они не сделали ничего неестественного. Это гораздо больше, чем конфликт власти и преступников, это даже не конфликт христианства и язычества — это столкновение неестественной, регламентированной цивилизации и дикой, естественной жизни.
И при этом каким-то образом языческие обряды, воспроизведённые, насколько можно судить, весьма точно, вызывают у зрителя тревогу и иррациональный страх, хотя по существу в них нет ничего ужасного — красивые песни, красивые танцы, красивая природа, красивые люди, красивые обычаи… Не могу сказать, как режиссёр добился этого эффекта — явно не за счёт сопереживания зрителей ограниченному болвану Хауи; единственное объяснение — все мы, так или иначе, всё-таки находимся на стороне цивилизации, насколько бы ни были религиозно толерантны. Происходящее на Саммерайленде выглядит подлинным язычеством (намного более, чем реальные «языческие», простите некорректный термин, практики, виденные мною), это архетип древности и архаики, и когда заглядываешь в эту бездну, кружится голова. И в итоге ты падаешь туда — прямо как сержант.
Не могу не отметить саундтрек — чудесный фолк, великолепно создающий настроение, полный Шотландии, древних богов и урожая. Я непременно буду его слушать. И всем рекомендую, даже если вы не посмотрите фильм.
Итак, «Плетёный человек» значительно превзошёл мои ожидания. Отличный фильм, который стоит посмотреть.
P.S. Не могу избавиться от смущения, вызванного посвящением «благодарим жителей острова Саммерайленд за возможность наблюдать их обычаи» в начале фильма о человеческих жертвоприношениях.
8 из 10