Безумный ГодарРежиссер Жан-Люк Годар иногда дерзко называл себя «Жан-Люк Синема Годар» — показное, но верное обозначение художника, который жил и дышал кино, всю жизнь разрушая его границы. Годар был не первым из своих коллег из французского киножурнала Cahiers du Cinema, который вышел и снял собственную картину, но успех «На последнем дыхании» укрепил Nouvelle Vague как добросовестное движение. Критики Cahiers, среди которых Годар был одним из самых сварливых, отстаивали сомнительные тогда криминальные фильмы и вестерны, а не более знаменитые престижные голливудские картины того времени.
Его картина 'Безумный Пьеро' — это одновременно и головокружительно романтическая дорожная картина, и удушающе тесная. Годар стал пионером процесса коллажа, который станет более заметным в его более поздней карьере, переходя к великим произведениям искусства с декламацией неуместных литературных цитат на саундтреке. Этот фильм, как и многие другие лучшие произведения Годара, парадокс, который заставляет вас постоянно думать и задавать вопросы о том, что вы смотрите. Бельмондо играет Фердинанда Гриффона, скучающего мужа, отца и начинающего художника, который бросает свою степенную парижскую жизнь, чтобы сбежать с няней Марианной Ренуар (Анна Карина). Они стартуют без особого плана, как и сам фильм: импровизированные, спонтанные, придуманные по ходу дела. Есть и рифма, и причина, но не так, как вы обычно ожидаете. В разные моменты фильм превращается в мюзикл; в других случаях это похоже на стандартный дорожный фильм о преступниках в бегах; а в других местах он уходит в сторону политического театра, абсурдистской сатиры и брехтовской дистанцированности. Зритель может почувствовать порядок сквозь хаос.
Насыщенный яркими первичными оттенками, которые придают каждому кадру вид и ощущение панно из комикса, « Безумный Пьеро» — это любовное письмо к изобразительному искусству, а Годар наполняет фильм кадрами картин Ренуара и Пикассо, а также поп-музыкой. В фильме преобладают тона Crayola: ярко-красный, небесно-голубой и абсолютно белый, и даже когда фильм становится темным, мы всегда знаем о лежащей в основе театральности. Это Годар в свободно плавающей форме, предлагающий яркие цвета, которые, кажется, стекают с экрана, как мокрая краска, нерешительные удары по буржуазии, саморефлексивные исследования, уходящие корнями в кинематографическую традицию и буквально взрывной финал.