"… Век осужден на сиротство…»Незадолго после выхода фильма на прилавках видеокиосков, появилось его лицензионное издание, в (раритетном ныне) формате VHS. Кассету купил отец, и волею судеб, (и не только их) я, несмотря на свои неполные 8 лет, был допущен к просмотру. Честно сказать, глубже всего у меня в памяти отпечатались именно сцены (несмотря на тщетные попытки их от меня скрыть) грубости, насилия и страсти, которые (поправьте, если я ошибаюсь) почему-то всегда удаются в российском кино лучше всех остальных.
Откровенно говоря, я был несколько выбит из колей, выброшен из привычного мира волшебно-сказочного, услаждающего зрение голливудского кинематографа, и поражен самим фактом существования чего-то от него отличного. В те «тяжелые» времена такой фильм как «Вор» являлся настоящим подвигом, ударом, криком, свидетельствующим о жизнедеятельности российского кино и его способности трезво смотреть на вещи.
Многие видят в фильме дополнительный политический подтекст и, таким образом, двойное дно. Если так судить, то история Саньки приобретает совершенно иной характер и глубокий смысл. Это уже не история ограбления коммунальной квартиры форточником с подложным офицерским званием и его невольным «напарником» в лице 7-летнего парнишки, а развернутая притча о падении целого государства, оставшегося без отца-вождя. Действительно, с этими людьми трудно не согласиться, ведь фильм буквально дышит аллегориями и скрытыми символами. Так, например, уже в первой сцене — женщина (Родина-мать) рожает прямо посреди поля (безграничной русской земли), а за всей этой сценой наблюдает призрак отца (Бога, вождя) новорожденного мальчика (народа). Впоследствии он будет регулярно являться парню при тех или иных обстоятельствах вплоть до той поры, когда последний предаст его.
Именно с этого предательства не самого отца, но памяти о нем и начинается «другая» жизнь Саньки. Назвав папкой Толяна — вора, рецидивиста, лицедея, шулера и просто блудного сына своей отчизны…он и сам становится таким блудным сыном, разорвав какую-то тончайшую нить, связывавшую его с отцом. А ведь на ней держится все. Причины, побудившие Саньку убить Толяна, с трудом поддаются анализу и описанию. Никакой «Эдипов комплекс» здесь не поможет. С этого момента главного героя можно уподобить разве что броуновской частице, беспорядочно движущейся в безвоздушном социальном пространстве современного мира, в котором «все-дозволено», а страдания и убийства — вполне будничные явления.
По-моему, самым привлекательным героем для публики всегда был и будет — авантюрист. И Машков в роли статного, рослого, решительного, мужественного, хитрого обманщика, конечно, обольстил и очаровал зрителей своей харизмой. А ведь в данном случае, сыграть роль Толяна было не так-то просто: с одной стороны грозило фальшивое подражание О. Бендеру, с другой — зверь, живущий по законам стаи, безнравственный, беспощадный и жестокий. Но Машков сыграл именно так, что вышел, в общем-то, бродяга-романтик, но умеющий и «с волками жить и по-волчьи выть»…Ну а что же Санька? Несчастный, оставшийся «один во всем мире». Он оказался прикован к кресту, гораздо более ужасному и абсурдному, чем тот на котором висел Иисус, уверенный в существовании Бога-отца. Но скитания его подходят к завершению… в то время как на свет уже появляется новый герой… судьба которого, наверняка, сложится не иначе, чем Санькина.