Знакомство с особенностями итальянской медицинской помощи в условиях стационара (вторая половина ХХ века).Почему-то ожидания меня не обманули. Не знаю, как это я раньше не добрался, ведь говорили мне друзья.. Эх, голова.. Впрочем, не все, не все. Говорили и ненужное, пустое: Антониони мрачный, Антониони тоскливый, Антониони невозможно смотреть, даже если ты можешь посмотреть Бела Тарра без двух бутылок крепкого и Николаидиса без трех. Потому что Антониони решительно унылый. Да ни черта подобного!
Уж не знаю, на душу ли так ложится кадр, либо просто подготовленное малость сознание ждет ленты 60-х годов, столь нежно любимой драматической обстановки, но не благодаря этим вашим прославленным итальянцам, а Поланскому, Хичкоку и даже Бунюэлю, да. Хотя, и итальянцам конечно тоже, что лукавить. Да-да, пусть даже 8 с 1/2.
Вот мы забираемся вверх (на лифте?) внутри очевидно нового и шумного здравоохранительно-казенного миланского здания (вот скажите мне, отчего сразу понятно, что Милан? Я всего дважды был в Италии по неделе, при этом в Милане - один день - в кремле и еще где-то там в центре. И сходу ведь угадал - ну Милан же!). Виды-то какие! Многоэтажки, развязки, улицы. Шум стоит. Точно в Челябинске. Машины гудят, самолеты воют, вертолеты шелестят. Но сокол летит, а баба родит, и мы с вами оказываемся теперь в палате. Шум уходит.
А в палате тишина. Там есть больной, и есть его друзья. Есть диалоги. Все чинно, неспешно, подлинно. Приезжает мать больного. Нет, не южный темперамент у этой женщины. Она всего лишь достойно сдержанна. Но это не светскость. Она Достойна и она Сдержанна. Тягостные разговоры, признания, упоминается морфий, поставленный врачами. Дважды. Видна боль. Ее сдерживают. Но не всегда получается. Рука начинает сжимать кошку, кошка сбегает. Рука начинает сжимать стакан. Он вернее. Тягостное прощание героев, невозможно мучительное для них. Из-за неловкости. Из-за нее же нетерпеливо ожидаемое зрителем - уберите камеру из этой палаты! Не снимать, тут трагедия.
И сразу же вслед за прологом, (это ведь пролог в палате больного усача, нет разве?), зритель погружается в стену головой, да... В бетонную стену. Страстная пациентка. Поцелуи, объятия, раздевание, страсть, искры летят, глаза-то, глаза! Но вдруг суета и пощечины медсестер. Кина не будет. По крайней мере, эротического. Это же Италия 60-х гг. Тогда нужно было уединиться, чтобы предаться любви плотской, не к Папе духовной любви, а к женщине плотской. Пощечины. Дикая по напряжению сцена.
А дальше все, как у Кубрика. Ну натурально, это ведь 'С широко закрытыми глазами', только за 38 лет до описываемых в оном событий. Ну и Европа, конечно, а не Штаты.
Да, не врач, а писатель, но ведь успешный тоже деятель умственного труда. Да, жена не курит травку, но на вечере ведет себя примерно так же. Да, мы не попадем сегодня с вами на масонскую вечеринку с масками и разнузданным, но тончайшим сексом, но зато на светском приеме побываем, а в конце все решится в саду, а не в магазине. Кто же скажет: 'Нам нужно трахнуться?' Никто, это ведь 60-е. Здесь сказали: 'Я люблю тебя'.
Кубрик, куда же ты смотрел?! Ведь тема-то раскрыта была в 1961 году.
Да, мистерии нет, но есть драма и есть дождь. Есть бассейны, куда прыгают чопорные гости. Есть аристократия даже, не правда ли, ведь похож на героя Сидни Поллака коммерсант, уговаривающий устроиться на работу. Он того же поля ягода. Есть литература. Литература во всем. Мне вообще показалось, что это более литература, чем кино. Есть молодая героиня, которая, не будучи проституткой, однако увлекает героя своей загадочностью, одиночеством и цинизмом. Есть необъяснимо богатый тип на спортивном автомобиле, увозящий героиню-жену в ночь. 'Нет'. Как на советском плакате с рюмкой. А помните, что сказала Николь по поводу морского офицера? 'Да, и катись все к черту'. Это ведь 60-е на дворе. И они только начинаются, хэй.. Девяностые будут потом.
Не напоминает ли вам гостиная, где мы с вами оказываемся, ту, где Николь Кидман танцевала, сняв, кажется, очки?
Нет, вы только не вообразите критики или обвинений Кубрика с моей стороны. Прекрасный фильм - 'С широко закрытыми глазами', и я бы вообще никогда бы ничего этого не написал, если бы не столь очевидное сходство сюжета, методов, героев и результата. Мораль-то та же, нет?
И ведь в центре внимания у нас с вами такая же супружеская чета, не старая еще, но которая нажилась что-то вместе... Отчего-то. Увядание, безразличие, равнодушие, апатия, раздражение. Где-то на заднем плане смерть того, кто считает их лучшим другом. 'Почему тебе все время скучно?' Помните?
А стриптиз в исполнении темнокожей четы под замечательный джаз. А взгляд героя Мастрояни на это дело. Да ну, вот провалиться мне на этом месте. Ну ровно то же самое. Кубрик, ау... Я тебя хочу спросить, что же ты, что ты на это скажешь.
Так вот, возвращаясь к тому, с чего начали - никакой тоски, никакой унылости и скуки. Триумф и восторг в конце, напряжение и драматизм в каждой реплике и в каждом жесте весь фильм. Декаданс, приличия, надежда, молодость, дерзость, эротизм, увядание, ничтожество, смущение, отвага, праздность, состоятельность, увлеченность, манерность, безразличие, любовь, понятное дело, и смерть. Есть все. Все есть.
