Метафоры от Капитана ОчевидностьФильмы Джима Джармуша я всегда смотрю не совсем добровольно. Когда от его творчества сходили с ума все богемные девочки на журфаке (как и от Мураками), у меня сработал внутренний механизм протеста: если от этого прутся все, от этого не обязана переться я. В итоге первый фильм Джармуша я увидела, не зная, что это Джармуш, по Рен-ТВ в ночном показе. Там были раньше такие показы под эгидой Стелла Артуа. То ли до выходной эротики, то ли после… Это был фильм «Кофе и сигареты». О котором я сейчас не помню НИ-ЧЕ-ГО. Ну, собственно, как смотрела, в пол-глаза, засыпая, так и запомнила.
«Мертвеца» я посмотрела исключительно из-за Азановой. Она — ценительница Деппа. А мне было интересно, что нравится моей подруге. Этот фильм я осиливала долго…
«Сломанные цветы» оказались у меня на компьютере… уже не помню, почему. Но они там лежали долго. И, наверное, лежали бы ещё столько же, если бы не мой сломанный утюг. Процесс глажки белья сейчас напоминает наказание. И чтобы хоть как-то себя развлечь, а заодно не психануть на гору мятого белья, я включаю фильмы-«долги», так сказать.
На немолодого человека (как выясняется, не бедного и ловеласа) сваливается сразу 2 события: от него уходит сожительница и приходит письмо. Согласно этому письму у немолодого человека есть взрослый сын, который едет к нему. Но вот кто родил этого сына — не указано. И немолодой человек с помощью своего соседа отрывает пятую точку от дивана и отправляется на поиски матери своего письменного сына.
Медленно и тягуче, как карамель, фильм расползался во временном пространстве. Несмотря на то, что действия фильма вписаны в какие-то считанные дни, режиссёр сделал всё, чтобы его картина не походила на типичную голливудскую трагикомедию. И там, где обычно мелькает клиповая нарезка (1 план — 1 секунда) под бодрую музычку типа «Back in USSA», Джармуш просто устанавливает камеру статично и даёт зрителю понаблюдать за тем, как спит главный герой. А ещё он не увлекается яркими саунд-треками в отличие от своего не менее альтернативного Голливуду коллеги Тарантино. У меня создалось впечатление, что весь фильм — это один сплошной интершум. Ну, когда нет диалогов.
Диалоги ведут выдающиеся актёры, надо сказать. В главной роли — Билл Мюррей, который уже давно не охотник за привидениями и даже не весёлый босс Ангелов Чарли. Актёр с жутко смешной внешностью умеет напустить столько трагизма и пустоты в глаза, что становится страшно. Страшно, что твоя жизнь может стать такой же, как у героя Мюррея — Дона Джонстона. Ведь имея на банковском счёте достаточно средств, Дон даже не живёт, а просто пропускает мимо часы и дни своей жизни. Уходит подружка — он встал и спросил «Может ты останешься?». Нет? Ну, нет. Вянут цветы. Пусть вянут. Уснул в спортивном костюме и ботинках? Проснулся и пошёл к соседу за кофе. И по сути, если бы не сосед — абсолютная противоположность Дону, наверное и фильма бы не было. Ну пришло письмо, ну, есть сын. И чё?.. А соседу интересно. Он вообще увлекается детективами. Соседа играет живчик Джеффри Райт (агент ЦРУ в последних Бондах). И он вот этой своей живостью вовлекает Дона в его же собственную жизнь.
Сколько было подобных фильмов? Да вот, недавно был фильм «Сколько у тебя». Там девушка считала всех своих бывших. Был ещё фильм «Холостяк». Там парень ходил по бывшим девушкам в поисках жены. Но все эти и подобные фильмы от «Сломанных цветов» отличает наличие хоть какой-то динамики. Тут герою надо обойти всего 5 женщин (одна из которых на кладбище). И он это делает обстоятельно, в подробностях разглядывая интерьер, предложенный ужин, фотографию собаки, темноту или могилу.
Среди бывших — Шэрон Стоун, Джессика Лэнг, Тильда Суинтон (но вы её не узнаете), Фрэнсис Конрой. Каждая рисует отдельно взятую жизнь: которая была 20 лет назад, которая была все эти 20 лет, и которая есть сейчас. И рисуют в меру своего профессионализма и привычного образа. Ну, т. е. вы понимаете, что Стоун не досталось роли престарелой байкерши.
Как я уже заметила у Джармуша, в фильме напрочь отсутствует понятие кульминации. Здесь все, кроме главного героя, воспринимаются на одном уровне — на уровне ролей второго плана. Можно было просто поставить героя Мюррея перед хромакеем, и просто подводить персонажей пририсовывая нужный задник. «У тебя есть сын? Нет? Следущая. Вы не подскажете, как проехать? Спасибо». В каждой женщине ты подозреваешь ту самую, а в каждом молодом человеке видится потенциально возможный сын. И оказывается, что у всех в жизни есть что-то розовое — сквозной образ картины.
Ну, и обещанная кэпская метафора: угадайте, причём тут сломаные цветы? Даже заморачиваться не пришлось, чтобы понять, что эти цветы — это женщины и из «загубленные» жизни. Однако же самый пышный сломанный цветок — это жизнь самого Дона, которая после 106 минут экраного действа осталась такой же, как в начале.