Я только жизнь: люблю — и существую!Бездонные, как колодцы, тени протянулись от стоп уходящих мавров к горе Монсеррат, контуром траурной геометрической фигуры сошлись на испанском Иерусалиме, городе трёх религий — Толедо. За столом в кафе продюсер Давид Гольдман рассказывает Бунюэлю легенду о столе царя Соломона — магическом зеркале, где можно увидеть, как сливаются в экстазе настоящее, прошлое и будущее. Три плоскости наррации: постаревший Бунюэль, который пишет сценарий своего фильма, троица актёров, пытающихся вжиться в образы, и трое сюрреалистов, чьи отношения в реальности когда-то завязались в скорпионовый узел дружбы, любви и предательства — поэт Федерико Гарсиа Лорка, художник Сальвадор Дали и режиссёр Луис Бунюэль.
Три плоскости составят пирамиду с вершиной-центром — магическим зеркалом, владеющим тайнами прошлого, настоящего и будущего. Шафрановые пески пустыни проходят сквозь эти плоскости, оставляя на них следами соли, как на радужке глаза, бескровные ожоги. Пройдёт Агасфер, забрав с собой страждущих, и оставив очки, сквозь которые можно увидеть еврейские письмена на рекламных щитах. Во дворе сумасшедшего дома безумный критик не оставит камня на камне от философики Бунюэля. Потому что в отличии от бунюэлевских фильмов сомнамбулическая фантазия Сауры имеет сюжет.
Полановская паранойя, когда герои беспомощно барахтаются в паутине заговора. Представители трёх основных конфессий ведут свою игру с профанами, желая их посвящения. Умственная эрекция и ментальный оргазм. Мальчик оттянет поверхность моря, как поднимают с костей кожу мертвеца, и заглянет в будущее. Первое испытание: на улицах ночного Толедо можно повстречаться со своими желаниями, страхами и с самим собой. Где-то там на соседних улицах бродят слоны на высоких ногах-подпорках, в сексуально-антиклерикальном упоении сочетаются любовники в священнических облачениях и звенит сокровенное канте хондо, сопровождая фламенко двух мужчин. Ola!
Буря кипит за окном, перо Дали чертит «Мёд слаще крови», а Лорка становится Адамом с перламутровыми рыбками; глаза вот-вот, проснувшись, увидят сами себя на глазурной тарелке. Испытание второе: найти в лабиринте, природа которого, быть может, ментальна, друг друга. Это напоминает сауровское же «Эльдорадо». Люди застыли в лабиринте собственных грехов, которые будут отражены мистическим зеркалом. Это не Бунюэль с товарищами продвигается по бесплодным коридорам под Толедо, это Карлос Саура остановился и заглядывает в зеркало прошлого, настоящего и будущего, чтобы дать своим героям увидеть тот путь, который они уже один раз прошли и будут проходить раз за разом, пока у кого-то из них не хватит сил переиграть собственное прошлое по собственному же замыслу.
В какой-то момент земля Испании родила трёх сновидцев, сюрреалистов, которые научили людей показывать другим свои сны. У пирамиды есть не только стороны и вершина, но и основание. Мир застывает в знаке вопроса в конце фразы прокуратора: Что есть истина? Безумие сюрреалистической феерии, которое ведёт к познанию алхимических тайн? Что есть наша жизнь, как не затянувшийся сон, от которого мы так не хотим пробуждаться? Ещё пять минуточек, Отец, дай поспать ещё пять минуток! Представители трёх религий, поколения верующих и неверных, все склонились над мистическим зеркалом, стараясь разглядеть в движении губ Иешуа ответ, который он дал Пилату. Шафрановые пески из-под ног уходящих мавров вьются над головой туристов, засыпают лики святой Девы на фасадах церквей, мешают току музыки из марокканских флейт, проносятся над открытыми пожелтевшими страницами Торы. Испанский Иерусалим, не просыпайся, жизнь моя, и слушай, какие скрипки плещут в твоей крови, Толедо! Ola!