Добро должно быть с кулаками и двуствольным арбалетомЕсли ты — кровожадный негодяй-епископ с мелкой суетливой моторикой, крысиной мимикой и весьма растленной натурой и тебе «повезло» оказаться персонажем американской фэнтези-сказки в роли главгада, то проще сразу повеситься, потому что твой бесславный конец предопределен. А уж если супротив тебя находчивым режиссером выставлен бесстрашный и бесстрастный нордик Рутгер Хауэр на пике своей физической формы, верхом на роскошном вороном танцующем фризе, вооруженный двуручным мечом размерами, скорее, похожим на оглоблю и двуствольным арбалетом — можно даже не вешаться, а согласиться на любой степени жестокости умервщление. Потому что, когда до тебя доберется сероглазая эриния, будет в любом случае хуже и больнее — на кону-то стоит юная сладкогрудая Мишель Пфайффер и вполне себе конкретное отмщение гадкому служителю культа за прежние и нынешние пакости. Пусть наш священник и не знает, за общей серостью натуры и давностью веков, про концепцию сюжетообразования голливудского кинематографа, но что-то явно подозревает и, поэтому, спешит отгородится от кармы высокими крепостными стенами и толпами одетых в симпатичные красные плащи рыцарей, оттягивая, на радость зрителей этой средневековой сказки, свой конец, как пресловутый Сомоса из советского анекдота.
А пока Зло отсиживается за замковыми стенами вокруг него медленно бродит, сужая круги, Добро, в составе пары оборотней и одной Мыши. Оборотни, конечно — Рутгер и Мишелька, один ночи рыщет громадным черным волком, другая дни проводит, летая ястребом в небесах. Так и бредут они, негодяйским образом и вместе и разлученные заклятьем злого епископа, вплоть до самого предопределенного финала. А зрителю остается разве что гадать — кто из героев и в каком обличье доберется до негодяя-противника. Или сценаристы сшуткуют и им обоим выпадет удовольствие в звериной ипостаси вонзить свои коготки в изрядно откормившуюся на церковной десятине жреческую плоть?
Кого мы еще забыли упомянуть? За команду Добрых выступает уже отмеченный выше Мышь, воришка в исполнении Мэттью Бродерика. На его долю выпадает выручать из неприятностей героев, попадающих, из-за периодического озверения, в силки и сети человеческого мира. Ну и привлекать на кинопросмотр массы американских подростков, благо своей известностью после «Военных игр» юный актер мог заткнуть за пояс и начинающего в Голливуде европейского репатрианта, и диву, у которой в портфеле к тому времени была только второстепенная роль в «Лице со шрамом». У Злых есть численное преимущество за счет бесконечной, безликой красноплащной массовки, Плохого охотника и Очень Плохого капитана стражи. Однако никого, кроме расписанного выше Епископа, к сожалению, отметить не получается. Благо все темные силы затмеваются случайно мелькнувшей ланитой Мишель, скупой слезой Рутгера и постоянными передрягами и невзгодами Мэттью.
Не сказать, что звериный облик главных героев несет какую-то особую метафорическую нагрузку. Скорее сценарный трюк, который должен сказочным сюжетом чуть сгладить временами шероховатую ткань повествования, размягчить сердца зрителей и подготовить их к несколько пафосному финалу. Впрочем, условности фэнтези нисколько не вредят фильму, наоборот они гармонируют с выверенной картинкой, средневеково-европейскими декорациями и неспешностью повествования.
Все хорошо в этой красивой сказке. Даже прилизанность средневековья и некоторые футуристические дополнения к костюмам и доспехам можно свести на издержки жанра и кивок в сторону юной части аудитории. Конечно, прорывной и вносящей что-либо новое в искусство кино картина не стала, но и не отошла со временем на зады, всеми забытая. Скорее ее можно поставить в один ряд с такими достойными образчиками, как «Принцесса-невеста» или «Сердце дракона», предназначенными для неторопливого вечернего пересмотра. Очередной повод полюбоваться на прекрасные французские пейзажи, складную историю, ну и на троих очень неплохих актеров, каждый из которых играет здесь в расцвете физических и творческих сил. Кстати каждому из троицы фильм принес изрядную пользу — Хауэр своей оглоблей прорубил путь к главной роли в гораздо более известной «Плоти и крови», где пригодились и обтягивающий камзол и заученные жесты, Бродерик доказал, что не является очередной случайно мелькнувшей подростковой знаменитостью и попал под опеку «делателя звезд» Джона Хьюза, а Пфайффер перепрыгнула, пусть и после небольшой паузы, в «Иствикские ведьмы».