«Непреходящий идеал кинематографического чуда»«Один из самых волшебных фильмов в истории, с любовью передающий возвышенное и утончённое качество фрейдистской сказки» © Гильермо дель Торо
Картина
«Красавица и чудовище» ознаменовала появление нового талантливого режиссера, который в дальнейшем удостоился эпитета «гениальный». Жан Кокто отдавал предпочтение фантастическому реализму и даже сказка
«Красавица и чудовище», вышедшая после войны, стала аллегорией. Кокто отошел от первоисточника в сторону всегда манивших его тем зазеркалья, однополой любви и собственной мифологии.
Персонажи самовлюбленных сестер и брата стали аллюзией подавляющему числу французов, отсиживающихся во времена войны в тени или преследовали личные цели. Притесняемая, но готовая к бескорыстному самопожертвованию Белль является героем того времени. А фантастический замок с человеческими руками, алмазами вместо слез, живыми статуями или волшебным зеркалом служил напоминанием — от реальности не укрыться.
Потрясающие плоды также принес непреклонный идеализм Кокто. С точки зрения визуального стиля,
«Красавица и чудовище» считается наиболее выразительным образцом кинематографа XX века. Начиная от вычурных деталей декораций до сложных перемещений камеры, работающих на создание неповторимой ирреальной атмосферы словно сошедшей со старинной гравюры.
Грим Чудовища нужно было наносить по три часа, но благодаря этому маска сохраняла подвижность и «реалистичность». Интересный факт: изначально режиссер фильма Жан Кокто хотел придать чудовищу внешность древнего божества Кернунна, похожего на оленя. Но исполнитель главной роли Жан Маре сумел переубедить Кокто использовать маску более хищного и жестокого зверя. После съемок актер отметил, что от долгого использования маски у него развилась экзема, а из-за накладных зубов питаться приходилось одной кашей.
Компания Criterion Collection отреставрировала ленту и назвала «непреходящим идеалом кинематографического чуда».