Бриллиантовая пыльДым, зеркала, проникающий взгляд, взмах руки и сила слова — волшебство совсем рядом, в молекулах воздуха, достаточно глубоко вздохнуть, чтобы почувствовать. Затерянный в мрачном лесу замок полон чудес, богатства, изысканных вин и… чистопородного одиночества. Столь долгое оно, что хозяин давно утратил счет годам. Запертый в клети своего страха, он как никто другой в своем мире понимает цену сверкающим камням. Она незначительна, она ничтожна, ведь в сердце боль и пустота. Бриллианты красивы, но так легко превращаются в пыль, если чистота чувств туманится корыстью. В окружении шевелящихся скульптур и смотрящих барельефов Чудовище не ждет гостей. Только одна маленькая роза в саду связывает вымысел и явь, но вот она сорвана. Простой купец, сам того не зная, дарит надежду на любовь. Ту, что рождается вопреки сомнениям, уродству и зависти.
За несколько лет до эпохального «Орфея» Жан Кокто сотворил свой первый сюрреалистический мир. Это как начало фолианта, предисловием к которому было сказание о крови поэта. Старый, бесхитростный сюжет стал для француза точкой, от которой он дошел до расписывания судеб, окутанных магическим покровом. Все, что происходит до появления Чудовища, автору неинтересно. Семья Белль, как и она сама, не способны принять сверхъестественное. Но как только отец оказывается в замке, ему открывается картина потустороннего очарования. Появляющаяся статная фигура в роскошных одеждах — словно насмешка над уплывшим богатством купца. Кокто совершает первое важное открытие: уродство звериного облика уравновешивается на незримых весах с человеческим доверием. У чудища доверие было. Оно не делало его счастливым, но позволяло терпеливо ждать свою мечту. По иронии автора, этого и близко нет в доме Белль. Однако Кокто не нужны очевидные ответы на очевидные вопросы. Ему ближе язык познания загадочного, обманчиво блестящего, того, что приводит Красавицу к ее Чудовищу и оставляет их наедине в цитадели зазеркалья.
В покоях замках каждая комната — как пещера с сокровищами. Но все они не нужны хозяину, как не нужна ему и власть. Роль слуги милее, если рядом та, что с каждым днем все меньше обращает внимания на шерсть. Попав в чертоги, Белль постигает тайну перевоплощения: свою и Чудовища. Любой фильм Кокто немыслим без поисков настоящего себя в отражении. Безупречная стеклянная гладь показывает вероятную жизнь, которую можно изменить, отдавшись знанию. А оно у режиссера раскидано по частям. Если сила зверя была объединена в пяти предметах, то сущность всей картины имеет два воплощения. От неприязни к сочувствую, от грубости к нежности — у каждого своя дорога, но и Красавица, и Чудовище должны прийти к одному итогу. Кокто ведет своих героев окольными путями и сводит их с наиболее очевидными соперниками. В какой-то момент девушка оказывается во власти заблуждения и верит в искренность сестринской любви. А сыгранное Жаном Маре Чудовище — сошедший с обратной стороны зеркала двойник Авенан, воздыхатель Белль. Ясно доносится мысль, что у людей всегда есть две дороги, и по какой идти, зависит от умения слышать сердце, а не разум. Это переосмысление сказочного сюжета, с привнесением личной мифологии Кокто, его поисков первородной сути человека, навсегда выделило картину среди остальных экранизаций классического сюжета.
Обаяние магии велико, а ослепительный свет бриллиантов как нельзя лучше играет на естественное стремление прикоснуться к запретному. Богатство Чудовища — не более чем символ напускного благополучия. И вновь автор сводит существ из разных миров перед желанием чем-то обладать. Хитрость Кокто заключена в его нежелании приность внешние эффекты в жертву содержанию. Визуальная эстетика картины такова, что сознание само отдается искушению. Несмотря на жуткое убранство замка, на все эти руки с канделябрами, душа гостьи противится разрыву связи с ним. Да что там! Сама любовь долго предстает лишь дополнением наружного блеска. Из Белль не получилось бессребреницы, она не противится смене ролей с хозяином, а ее реакция на разрушение чар подтверждает, что даже самый очевидный сюжет может предстать неразгаданным секретом. Но нужно ли все знать, если голос чувства звучит все громче? Слезы девушки превращаются в алмазы, и это та цена, которую приходится платить за способность любить. Всегда есть иной путь, и Кокто показывает это на примере алчных сестер и брата героини. Потому и подвластна магия лишь избранным, что она отвергает корысть.
Время уносится стремительно. Всего лишь шаг отделяет от неизбежности, но если судьба близкого отражается в зеркале, то настоящая любовь и есть главное чудо. Одержимые речи Чудовища пропитаны детской искренностью, к которой и призывал режиссер в своем обращении. Авангард оставил возможность трактовать итог картины двояко, однако для сюрреализма это скорее необходимость, что найдет подтверждение в «Орфее». Зеркальные миры, портал через перчатки — яркие и узнаваемые атрибуты Жана Кокто, использование которых в «Красавице и чудовище» оправдало неожиданную концовку. В заколдованном лесу все не такое, каким оно представлялось при первом впечатлении. Есть и единая константа — простая любовь, сводящая и самые сильные чары. В мире французского гения она самый большой бриллиант.