Когда фанта была шипучееПросторы интернета бороздят саморазмножающиеся летучие голландцы под девизом «Школоте не понять!» Их создатели, бородатые и не очень дяденьки преклонных годов (рожденные в СССР!) ностальгируют под картинки «Волк собирает яйца в лукошко», «Молочные тетраэдры» или «Постер Брюса Ли. Двухсотая итерация». Светлое чувство легкой печали о временах, когда деревья были зеленее, а Фанта шипучее, надевает шоры на разум, который на любой довод оппонента вроде «Неужели бы поменяли пасмурное сегодня на солнечное вчера?» достает неистребимый козырь про непонятливую школоту.
«Американские граффити» — ярко выраженная ностальгирующая картина. Про одну ночь уже не маленьких и ещё не больших выпускников — 1962. Секс уже трепал легким бризом бриолиновые шевелюры, рок-н-ролл разливался бездонным океаном, вот только с наркотиками был напряг. Да что там наркотики, пиво злые лавочники не продавали, блюли закон о несовершеннолетних. Поэтому этот краеугольный камень в фильме пришлось заменять автомобилями. Каждый уважающий себя американский шестнадцатилетка уверенно рассекает на крайслере или шевроле, кадиллаке или плимуте. Причем, взору грустящего о прошедшей молодости были представлены не какие-нибудь стобаксовые развалюхи, которые отцы выделили на отработки навыков увертывания от телеграфных столбов. Нет, молодой и, как оказалось далее, весьма перспективный режиссер Джордж Лукас организовал для съемок целый парк ретро-раритетов. А какой же коллекционер авто будет держать битый экземпляр, все как положено, сверкало «Снежкой» и хромом. А средняя скорость транспорта в кадре не превышала двадцати километров в час. Даже несмотря на аккуратный стритрейсинг.
Как только этот момент зафиксировался в сознании, так сразу начала растворяться атмосфера, принесшая картине любовь критиков и материальные средства тамошних зрителей (достаточно немаленькие, надо отметить, фильм до сих пор в районе двадцатки самых прибыльных). Больно далеки романтические идеалы янки шестидесятых от моих. Хоть лимузины нам были недоступны в ту пору по сто одной причине, то на двадцатилетних «Москвичах», не говоря про «Явы» и «Буковины», мы тоже рассекали, и скорость на колдобинах была обратно пропорциональна жизненному опыту. Чего греха таить, снимали и девиц, прыгающих на ура на заднее сиденье, и водку могли достать. А уж драки не ограничивались двумя каплями из носа на тенниску. Но вспоминаются походы и песни под гитару, ночное дежурство у подъезда без особых шансов на поцелуй, какая-нибудь глупость вроде прыжка с трехметрового моста. Уж точно девушке бы не сказали «Я тебя люблю, но чтобы проверить свои чувства, давай будем встречаться с другими» (хотя встречались и с другими, и с третьими, кхм).
Над чем предлагает повздыхать Лукас? Почти два часа стерильные автомобили ездят по стерильной мостовой. Ночь, фонарь, аптека (в смысле, забегаловка, где хавчик приносит прямо за руль официантка на роликах). Ты меня любишь? Ага. Ты меня хочешь? Ага. Романтично, прямо как гамбургер в Макдональдсе. А, чтобы всплакнулось, в конце бегущей строкой — тот погиб во Вьетнаме, то стал бюргером. Впрочем, надо отдать должное, музыкальное сопровождение было на порядок выше сюжетной составляющей — правда, его можно больше отнести к концу пятидесятых, чем к выделенному 1962, но это неважно. Ну и трюк с отрыванием заднего моста грех не отметить, хотя небезызвестные разрушители легенд доказали его невозможность.
А товарищ Джордж Лукас был, всё-таки не таким уж зелёным и неопытным. Не у каждого дебютанта под крылышком киностудия, названная собственным именем и страховочный пояс в лице суперпопулярного после «Крёстного отца» Фрэнсиса Форда Копполы. «Американские граффити» открыли режиссеру дорогу в большое кино, без них, возможно, мы бы не узнали про световые мечи или археолога с шаловливым хлыстом. Вот только по-настоящему любимым для теперешнего отечественного зрителя фильму не стать. Школоте не понять, так сказать.