'Кто сказал тебе, что мы - это мы'Кино, привлекающее внимание, вызывающее экстаз и отвращение — все на грани, все избыточно, безумно и абсурдно, но — прекрасно.
История двух двушек — брюнетки и блондинки. Обе Марии, обе чертовски хороши собой. Женские образы нарочито кукольны, что подчеркивается звуковым сопровождением (скрипы и механическая музыка в такт их движению). Они — сверх-женщины в смысле избыточности в них женственности, воплощение бессознательного, детского — довольно мерзкий типаж. Женственность подчеркивается символами, разбросанными щедрой рукой по всей картине: яблоки — читайте: Ева, грех, искушение, - венок (венок невесты — невинность и свежесть, новые начинания. После Первой Мировой Войны — символ надежды на возвращение, возрождение. В общем сознании — жизнерадостность, празднество, плодородие, благополучие), молоко (на груди) — материнство, маргаритка — невинность и вечная любовь, Мария — библейское имя. Женщина здесь — около-языческая, равная самой себе, но в то же время всегда — чрезмерная или нуждающаяся. И ребенок, и демиург.
История — сатира на современную автору Чехию, на попытки возродить страну, терпящие крах, подобный происходящему в последнем эпизоде фильма (это к вопросу об внешних ограничениях автора), и на людей — закрывающих на это глаза и предпочитающих пребывать в слепом и счастливом неведении. Взяв главным героем никчемных инфантильных марионеток, Хитилова едко высмеивает происходящий в реальном мире абсурд. За безумным и изобретательным (пугающе изобретательным) разрушением мира постоянно поглощающими и потребляющими реальность девушками вокруг видна растерянность и одиночество, ощущение неправильности и трагизма происходящего. Смесь страха за себя со страхом за все человечество. Гимн антитоталитаризма.
Фильм насыщен мотивами умирания, гибели — Эрос и Тонатос, взявшись за руки, разгуливают по Чехии. Мертвые, приколотые булавками к листкам бумаги, бабочки, огонь, девичье обжорство — какое необыкновенное мастерство съемки! Еда будто гниет прямо у девушек в руках. Наконец, обрамляющие фильм взрывы бомб — предвестники будущих бурь. Фильм полон символов, бьющих в глаза образов, возмущающих сцен, эпатажа, сюрреалистического юмора. Бесконечная вместимость смыслов и толкований. Поток сознания. Резкий и точный удар. Трагифарс. Аттракцион. Оторваться невозможно.
Не менее, а для кого-то и наиболее, интересна техническая сторона. Режиссер использует невероятно смелый набор художественных средств, создавая собственный уникальный киноязык. Основа всего — коллаж, что отсылает нас к небезызвестным дадаистам, духом которых, безусловно вдохновлялась гениальная чешка. Агрессивный дробный (в том числе и внутрикадровый) монтаж, разрушающие стройность построения фильма, буквально разрезание ножницами кадра и человеческих фигур внутри него. В этом случае все кажется логичным. Деконструированное содержание требует деструкции формы. Разрушаются все логические, визуальные, эстетические каноны и связи, и — одновременно — эстетика формы доводится до совершенства. Импрессионистское путешествие в чужой мир.
Другая сторона визуальной составляющей фильма — игры с цветом. Изображение ритмично скачет из цветного в черно-белое, вдруг окрашивается в контрастные цвета. В определенный момент становится немым, повторяя эстетику кино 20-х годов, то внезапно — заставляет вспомнить о Годаре и французской новой волне, местами — о Бунюэле.
Особенно впечатлило меня изображение в фильме воды — она переливается всеми цветами радуги, обволакивает экран, напоминая то масляные пятна, то картины импрессионистов. Этот поразительная амбивалентность еще раз подчеркивает идейную составляющую фильма о мире, где гениальное и великое искусство смешивается с опасностью и разрушением.
Удивительная стилистика — где одно не соответствует другому, звук изображению, а тема — манере исполнения. Философская притча в формате фантасмагории, едкий сарказм, гротеск и поражающая всеядность кадра.
Фильм — уникальный для своего времени, словно сон, психоделический трип или бесконечный видеоклип. Эстетика «Маргариток» читается и в барокко Гринуэя, и в андеграунде Игоря Волошина.
Манифест бескомпромиссности, выполненный с будоражащим чувством времени, творческим интеллектом и фантазией.
8 из 10