Разжижение мозга«Идеология — это урна, из которой мы все едим»
«Если у вас нет возможности сходить в кино, сходите в туалет»
Этот фильм иначе как пиршеством для киноманов и не назовешь. Он вселяет надежду, что интеллектуальная публика ещё не перевелась. Но лично мне особое удовольствие доставлял тот факт, что я наконец-то увидел многие классические картины в полноценном виде (на «целлулоиде»), пусть даже только в отрывках. И чувствовал я себя под стать товарищу Бендеру, воскликнувшему однажды: «Сбылась мечта идиота!».
Словенский философ Славой Жижек — один из самых востребованных и неистощимых поставщиков афоризмов для русскоязычной блогосферы и соцсетей. Он давно и активно питает интернет-пространство своими перлами — парадоксальными и остроумными одновременно. «Киногид извращенца: идеология» — это не всегда логичный, последовательный и доходчивый набор его умозаключений. И в то же время — это блистательный цитатник, одухотворенный экспрессивным и эксцентричным автором, который с таким упоением и самозабвением исполняет отведенную себе роль, что не попасть под влияние его специфического обаяния не представляется возможным.
Его выводы порой отрывчаты и бессвязны, но он, похоже, прекрасно усвоил истину, что мы живем во времена, когда часть важнее целого: кадр — эпизода, а эпизод в свою очередь — всего фильма. Поэтому и смысла нет особенно заботиться о логике умозаключений и стройности повествования. Жижек — не киновед, но этим и интересен. С ним не соскучишься: если он и не скажет вам ничего принципиально нового за эти два с лишним часа, так хотя бы пошмыгает носом. Зрелище это, я вам скажу, призабавнейшее. Это почти как высунутый язык Эйнштейна — шутка гения, спустившегося с постамента.
С Жижеком чувствуешь себя малость ненормальным. Он так ловко жонглирует философскими тезисами, что не успеваешь отслеживать ход его мысли, которая растекается по экрану, аки вакса на гуталиновой фабрике. Жижек — это Жириновский плюс Муссолини в одном флаконе. В смысле словоохотливости, артистизма, нацеленности на аудиторию и незыблемой убежденности в каждом произнесенном слове. Он так уверенно вскакивает на конька левого радикализма, которого сто лет назад усердно объезжали Ленин сотоварищи, что только диву даешься.
Кино от него без ума. И хотя фильмография Жижека не бог весь какая обширная, однако и её достаточно для того, чтобы можно было смело называть его самым успешным современным философом, по крайней мере, среди тех, что востребованы кинематографом. Анализируя особенности идеологического манипулирования, главным образом то, как идеология включена в наш повседневный опыт — опыт потребления, он сам в какой-то мере уподобляется политическому жонглеру, который ловко бросает разноцветные мячики доходчивых идиом в аттракционе, целью которого является разжижение мозга присутствующих на этом шоу. Жижек взирает на розовые сопли известных творений масскульта сквозь тёмные очки сокрушителя мифов и развенчивает их один за другим, только что с разной степенью убедительности.
Смотреть не него и слушать — это мало с чем сравнимое мазохистское удовольствие. Угрюмый мужичок с черными кругами вокруг глаз (граф Дракула может уже не вставать из гроба), с чудовищным акцентом, похожим на шепелявость (совсем как у Кирпича в популярном сериале), постоянно фыркающий, да в добавок ко всему жестикулирующий как психопат — разве этого мало, чтобы перестать сомневаться, что на экране царствует самый настоящий фрик. Только что со степенью по философии и радикально левацкими взглядами, которыми он уверенно буравит пространство массового кино, интерпретируя и тем самым «популяризируя» его для интеллектуалов. Он почти безостановочно сыпет парадоксами с экрана, совсем как кондитер — сахарный бисер на пасхальные куличи.
Поймать Жижека на слове почти невозможно. Такой свободе словоизъявления мог бы позавидовать любой лектор, а уж про студентов-киноведов я просто молчу. Не сомневаюсь, что Жижек нашел бы идеологическую провокацию в самых невинных экранных опусах, но ему интереснее иметь дело с фильмами известными, даже очень известными, ибо это априори позволяет ему выйти на заведомо более широкую аудиторию. Хлёсткие тезисы вкупе с продуманным маркетингом — надежная схема продвижения самых радикальных марксистских идей для нужной целевой аудитории на рынке потребления.
На зависть иным критикам он так ловко и непринужденно разделывается с мировым кинонаследием, говоря много и охотно вроде как об идеологии, но на самом деле обо всем на свете. «Киногид извращенца: идеология» — это полтора десятка очень известных картин — от «Триумфа воли» и «Падения Берлина» до «Титаника» и «Темного рыцаря», а также хроникальные кадры разной степени свежести, иллюстрирующие социальные катаклизмы, типа недавних погромов в Лондоне, или социо-культурные комментарии, объясняющие феномен популярности бетховенской «Оды к радости» в тоталитарных режимах. Жижеку не откажешь в умении заинтриговать, меня в частности — единственным неизвестным мне в его подборке фильмом Seconds Франкенхаймера, который я незамедлительно нашел и посмотрел по возвращению с сеанса. Чем вам не иллюстрация идеологической работы, использовавшей меня в качестве объекта манипулирования?
Кто же такой этот Жижек? Поп-идол для посвященных, деидеологизирующий фетиши потребления? Ловкий манипулятор и шарлатан, бросающий в топку порой очень сомнительных заключений всё, что способно сгорать в огне его эмоций? Находясь вроде бы на периферии кинопроцесса, преподавая главным образом у себя на родине, в Любляне, этот словенский философ меж тем ухитряется держать руку на пульсе передовой кинематографической мысли, вынося на суд не такой уж узкой аудитории свои весьма неоднозначные убеждения. И при этом, используя в качестве посредников, если не сказать — эксплуатируя, известные английские кинокомпании. Кто ещё из мыслящих гуманитариев бывшего соцлагеря может похвастать сегодня столь влиятельным положением среди тех же британских фильмопроизводителей, за плечами которых числятся дорогостоящие художественные проекты типа «Миллионера из трущоб»?
Я как чувствовал, оставаясь в одиночестве в зале, чтобы дождаться финального титра, после которого Жижек исполнил свой последний трюк: повторил вслед за Ди Каприо в «Титанике» уход под воду, только что со своим фирменным провокативным приколом. Не буду говорить, каким именно, чтобы у тех, кто уже ушёл на тот момент с сеанса, или ещё не смотрел это кино, был повод самим узнать, что же за пеночку отпустил под занавес этот бодрый словенец, ставший кинозвездой у продвинутых синефилов. Звездой, освещающей своим особым, неповторимым сиянием современный кино-ландшафт.