Бесноватые овуляшкиСтереотипное супружеское соединение двух формально любящих друг друга сердец (и всего остального организма) испытывает не менее стереотипный стресс своей до поры до времени безоблачной супружеской жизни. Стресс, как подразумевается, но прямым текстом не говорится, хмарной тучкой повис на совместном небосклоне остатком внезапно отгремевшего урагана. Лучшим профилактическим средством супружники почему-то назначали обострение близости к матушке сырой земле (или, учитывая климатические особенности, к матушке сухой земле). Для практики оной близости ячейка общества распродала всё активы, а на вырученные средства приобрела виноградники с домом посередине, перестроенным из бывшей конюшни. Дальше, как водится в приличных домах, угнетаемой гормональных всплеском тяжелой супружнице начинает мерещиться разное.
Собственно, основная интрига в данной ленте заключалась исключительно в том, как доктор Шелдон Купер будет смотреться в качестве самого заурядного доктора медицины. Внимание, спойлер: точно так же. В его защиту следует сказать, что в фильме все смотрится точно так же: каждый сюжетный поворот, каждый всплеск паранормальной активности, каждая актёрская эмоция здесь прилежно перенесены из лучших образчиков жанра, аккурат с 70-ых годов, когда первая семья въехала в свой первый дом в Амитивилле на Лонг-Айленде. Совершенно ничего нового привнесено не было, а то, что осталось, использовалось старательно, но без фантазии.
Главная героиня фонтанирует галлюцинациями, преимущественно акустического толка, умеренно истерит и намеренно игнорирует голос здравого смысла, за который отвечает муж второго плана и эпизодический доктор с мимикой гения физики и лицом задрота. Сюжет вообще до поросячьего ужаса в зубах пронизан иррациональной эмоциональностью, напрочь отрицающей достижения в логическом мышлении и элементы детективного жанра, присущие подавляющему большинству хороших фильмов ужасов. Как и положено в её положении героиня апеллирует исключительно к своим чувствам, даже там, где приличным героям положено изображать удивление от проявлений явлений, несовместимых с известными законами физики. Но тут всё просто: я вижу, следовательно, это существует.
Точно такими же принципами совершается и распутывание загадки о первопричинах творимого в кобылиных застенках. Хотя, хвала науке, и не в стопроцентном соотношении — иногда нет-нет, да и начнут копаться в прошлом. Правда, в целом тоже по вершкам, что можно было бы простить, если бы это действительно не играло роли. Но ведь в итоге, после всех мытарств с глубоко чувствующими и перманентно тонкими натурами, растопыренными чакрами ощущающими веяния солнечных ветров, духовных эманаций и экстрасенсорного FM, всё равно приходится обращаться к архивным записям. Так чего было городить весь этот моральный аттракцион для ванилек с буйной фантазией и зашкаливающим самомнением?
По окончании коктейля из видений, привидений и провидений остается устойчивое послевкусие глубокой вторичности, перемежаемое ядрёным амбре поверхностности и глупости, которое не в силах перебить даже неплохая, в общем-то, развязка (исключительно за неё к оценке прибавлен один балл). Дьявол, как известно, кроется в мелочах, а с ними всё плохо настолько, что уже в первой половине начинаешь мечтать увидеть фильм, где главная героиня примерно истерит, паникует, галлюцинирует, бесится, что никто ей не верит, а в конце всё-таки выясняется, что она и вправду больна шизофренией, помноженной на гормональный дисбаланс. Такое зрелище было бы куда как увлекательнее.
6 из 10