Чужой среди своих1947 год принёс Индии огромнейшую радость — обретение независимости и одновременно страшнейшую трагедию — разделение страны по религиозному признаку на собственно саму Индию и Пакистан. Последнее событие вылилось в неслыханную миграцию огромных человеческих масс, в один миг вдруг оказавшихся чужими на своей собственной родине, в городе или деревне, где родились, женились, растили своих детей. Эти многотысячные человеческие толпы стали лёгкой добычей для индуистских и мусульманских фанатиков. Началась кровавая братоубийственная резня. Мало какая семья не потеряла кого-либо из ближних или дальних родственников в те времена. Зачастую люди просто пропадали без вести и чуть ли не целыми кланами затягивались в воронку кровавого водоворота, не щадившего ни женщин, ни стариков, ни деток маленьких. Но даже те из мигрантов, кто выжил в те лихие годы, ещё не одно поколение на новом месте обитания будут восприниматься не просто как пришлые, не просто как «понахаевшие», но «чужаки» в полном, самом отвратительном смысле этого слова. В этих обездоленных, лишённых собственности и крова будут видеть лишь потенциальных предателей, готовых сдать свою новую родину при каждом удобном случае. Так граница разделила не только территорию когда-то единого государства, но кровавым шрамом легла на души и сердца человеческие.
Индийский повар на приграничном посту, выходец из Лахора и простой пакистанский солдат, что родом из самого сердца индийского Дели. Мягкотелый полноватый очкарик с грустными глазами и тощий как жердь вояка с задубевшей на солнце кожей и колючим взглядом. Формальные противники. Ведь идёт война. И все, кто по ту сторону границы — враги, подлежащие уничтожению без раздумий, особенно если они собираются совершить диверсию на «нашей» стороне. «Солдат никогда не бывает один, с ним вся его страна.» Так рычат офицеры, впиваясь окровавленными пальцами в задубелые от пота рубахи солдат. Так хрипят радиоприёмники, своей пропагандой настраивая будущее пушечное мясо на нужный для политиков лад. Ведь на самом деле никто кроме них, этих самых сидящих «в верхах», никогда не нюхавших пороха, но зато умеющих одним росчерком пера и мановением руки отправлять на гибель тысячи, не виноват в том, что война никак не может закончиться «насовсем». Геополитика — отвратная беззубая старуха, перемалывающая человеческие жизни, как фарш для своих мягоньких котлеток.
Маленький клочок земли. Жухлая желто-зеленая подпаленная солнцем и снарядами трава. Грязный крохотный пограничный пост. С отверстиями вместо окон, извечным военным бардаком внутри. Маленький барак, крытый сверху свалявшейся соломой. И если бы не попадающиеся на каждом шагу трупы, пули, да ружья вообще мало что отличало бы сию неказистую постройку от курятника. Вот главное место всего действа. Почти все события происходят в непосредственной близости от этого строения или прямо в его стенах. Два беженца, ощущавшие себя изначально патриотами своих новоприобретённых отечеств постепенно шаг за шагом, слово за словом, взгляд за взглядом и поступок за поступком начинают ощущать друг в друге родственные души. Они такие разные и внешне и по роду занятий, и по характеру оказываются более похожими друг на друга, чем те с кем бок о бок несли воинскую обязанность на границе.
Два человека с одной судьбой, перетёртые огромными жерновами двух стран, пытающихся вырвать какие-то там куски земель и политические приоритеты друг у друга. Страна — всё, человек — ничто. Так жутко и так буднично одновременно.