Безупречно притягательный кошмарБабочки — особенные существа. Души уродливых гусениц, эти хрупкие красавицы недолго живут и восхищают сердца поэтических натур невообразимыми окрасками, трепетом. Кинематографисты редко обращаются к бабочкам, а те, кто использует этих насекомых для оттенков сюжета, видят в них чудовищ. Изысканных, прелестных, но монстров. Куколки «Мертвой головы», что вкладывал в горла своих жертв Буффало Билл из «Молчания ягнят». Бабочки, облепившие Раста Кола в «Настоящем детективе». Их трепетная аура используется не для обрамления антуража, это — жестокие метафоры, психопомпы.
Питер Стриклэнд использует бабочек в своем кино, чтобы через узоры, потусторонние звуки и красоту показать многогранную натуру женщин, что играют в порочные игры. В последние годы было снято немало картин, в которых сладость порока прикрывает смыслы. «Незнакомец у озера» иному зрителю может нанести психологическую травму своей откровенностью. Жизнелюбие героини «Жизнь Адель» переливается через экран в пространство смотрящего. «Порочные игры» (Stoker) с Миа Васиковска в главной роли сочатся звоном безумия в висках. Вот и «Герцог Бургундии», надушенный сверх меры пыльцой и ароматом страсти, похожий на десерт из помады и бабочек, соблазнительный и возбуждающий, таящий в сердцевине яд.
Несмотря на то, что упомянутые выше картины стоят в одной линейке с «Герцогом Бургундии», истоки свои картина берет в глубине классических картин, где порок замешан на соках отчаяния: «Мадемуазель» Тони Ричардсона, «Тайная церемония» Джозефа Лоузи и «Голод» Тони Скотта. Двое из авторов — англичане, как и Стриклэнд. Британские режиссеры всегда отличались смелостью в экспериментах с целлулоидными мирами: возможно, их природная сдержанность замешивает внутри страсть, которая взрывается на экране. Но лишь для тех, кто умеет видеть.
История в данном случае — тонкая линия, роли играют аксессуары, нанизанные на рассказ. Эта картина — обман внутри обмана, детали призваны отвлечь, как шелест крыльев бабочки в темноте. А ты тем временем шагаешь в пропасть. Я не просто так упомянул слово «порок». Это не относится к геям или лесбиянкам. Секс — таинство двоих, неважно какого они пола. Но в случае двух женщин или мужчин — таинство тщательно скрываемое; секрет, который возбуждает ничуть не меньше самой близости. Порочность картины в том, что зритель подсматривает. И, попадая в ловушку, сотканную из мыльной пены, чулок, париков, испарины, шепота и игр в подчинение, упускает важное.
Здесь хочу вернуться к первому списку, в котором фигурируют современные ленты. Шокируя, соблазняя, флиртуя со зрителем, эти фильмы зашифровывают свое содержимое, петляя и путая, скрывая истину. Они рассказывают не о сексе, не о страсти, не о ласках и эротике. Они о боли, одиночестве, страхах, сомнениях. Они о тех вещах, которые мы, живя в полу-виртуальном мире, прячем в темные чуланы, чтобы никогда не доставать и не думать об этом. Но, как бабочки в темноте, эти эмоции живут, двигаются, мутируют, растут и разрушают нас. Под лакированной поверхностью о сексуальной жизни двух женщин, как в черном ящике, украшенном затейливой резьбой, лежит окровавленное сердце, преисполненное ужаса от того, что его бросили.
9 из 10