Нет, не Она«Она» рисует в голове только одно слово, большими, чёрными, жирными буквами – ДЕКАДАНС, причём без всяких приставок типа «нео», «квази» или «пост». Абсолютно расчётливая картина, как и роман, взятый за основу, расчётливее, чем какие-нибудь «Черепашки ниндзя». Упадочная семья в периоде полураспада, фрустрированные герои, резкие сцены насилия, немного нечистот, виповая актриса в центре, ну и конечно, известный режиссёр – вот и всё, что бесхитростно и совершенно неприкрыто тасуется. Естественно, всё это заточено под психоаналитический разбор с привкусом сатиры, настолько однозначно, что сам разбор уже и не требуется. Здесь нет даже цинизма, просто видавший виды замут в стиле эпохи – «как-то так», которая дотягивает «кое-как» свой век, только для того, чтобы «исполниться», и дать санкцию иному, прокладывающему себе дорогу как всегда – тенденциями, судя по которым нас ждут времена «и так, и этак и вот так».
Но расчёт не вполне сработал, он вызвал лень, потому как лень шевелить в холостую какой-либо мыслительный процесс, даже получать эстетическое удовольствие лень. Данный отзыв идёт от противного, как желание засвидетельствовать вызванную лень и таким образом преодолеть её. Конечно, обычно в таких случаях, когда тебе подсовывают дешёвые вещи по дорогой цене – проходишь просто мимо, ничего не говоря, только скупым жестом даёшь понять – «не интересует», однако здесь чуть особенный случай. Кинематографический нойз и брендовые имена неизбежно вызывают реакцию, они слишком заметны, потому невозможно просто отмахнуться и ускользнуть от крикливых торговцев свернув в ряды кинотоваров попроще, или поинтереснее. Чувствуешь какую-то ответственность, к которой тебя вроде как никто не призывает и в тоже время слышен отдалённый зов – нечленораздельный, но очень обсессивный. Что-то вроде внутренней цензуры, подозревающей себя во внешних утечках.
Странная, даже какая-то нелепая ситуация, произойди она лет 15 назад, в ней бы не было ничего странного и нелепого, возможно даже всё это заинтересовало бы, и ты с удовольствием пустился бы в интерпретации, помянул бы того, кого обычно поминают в таких случаях, закрепился бы внутри произведения и наслаждался проявленными негативами. Но сегодня проявлять проявленное желания нет, к тому же давно уже не проявляют, а вытягивают raw, но и вытягивать нечего, картина как картина, цвета в порядке, сюжет не хромает, структура цельная, ну и всё, давайте следующую. Отчего так?
Когда-то, гниловатые откровения за столом воскресных семейных обедов действительно удивляли, они приоткрывали дверь и впускали незваный хаос из тёмных пространств общего распада. Этот хаос из под случайно упавшего столового прибора размыкал человеческую комфортабельность и заставлял членов семьи признать факт коллективной смерти, подтверждаемый самим обедом в редкий выходной – десакрализированным таинством реанимации расчленённого Мимира (космогонический великан из скандинавской мифологии). Заставлял признать то, что не хотелось признавать, ибо вызывало дискомфорт и принуждало к трудоёмкому пересмотру меню отношений, в идеале призывало к радикальной гигиенической утилизации испорченных продуктов, к отказу от обеда вообще.
Однако Верховен вслед за Джианом (автором романа) непринуждённо заставляет Мишель (героиню Юппер) собирать всех на рождественский ужин (вариант воскресного обеда), но уже не в целях реанимации, или тем более – откровений хаоса, а буколики ради, где участники решили поломать комедию в энный раз. Всё очень по-домашнему, хаос приручен, он живёт по соседству под прикрытием ролевого притворства, все попытки сделать вид, что кто-то не в курсе чего-то логично не получают ответа, герои попросту молчат и недоумевают как сын Мишель – «так мы же и так всё знаем, зачем ты играешь в откровение». В такую же нелепую ситуацию попадает и зритель, фильм ему как бы говорит – «почему ты возмущаешься, всем и так всё понятно, просто посмотри и сделай вид, что не в курсе, лучше всего это сделать с помощью разбора, можно психоаналитического, Лакана там помяни, можешь даже Фрейда, как хочешь, можешь и вне психоанализа, главное не порти вечер, если не хочешь, вообще не смотри, или пройди мимо».
Гениальный уход от размыкающего хаоса – он сам приходит в дом и предлагает главной героине закрыть окна от бури, впускает в упорядоченный мирок сам себя и делает вид, что себя же от самого себя защищает. Отныне он свой, живёт на правах члена семьи, можно устраивать разоблачающие обеды и ужины ежедневно, давать волю своим самым потаённым желаниям, всегда найдётся лишний прибор и они будут накормлены. То, что вызывало такое неприятное неудобство, напротив, только лишь добавило комфорта (тёплый пол своими руками). Даже когда девиация ведёт в свой подвал, в то место врат ко тьме – не происходит ничего действительно девиантного, лишь уютная тавтология. Это поистине идеальное «непроизводимое сообщество», о котором мечтал Нанси в 80-х, когда считали, что хаос представляет угрозу и надо что-то менять.
Да, и всё бы так, и можно было бы эту иконку закрепить в качестве прекрасного фаталите, если бы не рецидивы Мишель, которая ненужными признаниями пыталась всё испортить, вернуть хаосу статус размыкающей угрозы, но, опять же – делала это как-то неубедительно, «непроизводимо» эффектно, вводя всех, включая зрителя – в лёгкое улыбчивое недоумение. Девальвированные импульсы сопротивления неизбежному были настолько несвоевременны, что выходило даже не комично и только оставило осадочек, который и помешал картинке исполниться «идеально» и пройти незаметно, а может даже и нарваться на симпатию. Нелепость постоянно нарушаемого притворства, которое толком не знало, чем хотело притворяться – вот, что сбивало и возмущало. В итоге, многое в фильме получилось избыточно-банкротным, как коммерчески-излишние прокачки персонажей в модерируемой Мишель компьютерной игре.
Под конец отзыва из головы уходят даже жирные буквы слова – «декаданс», но не потому что «Она» не подпадает под эту категорию, вполне подпадает, а потому, что нет желания выносить какое-либо окончательное суждение. Картина не генерирует работающие смыслы и первоначальный эстетический аффект, присвоивший себе имя, не хочет после не устраивающих итогов торговли более откликаться на него (имя «декаданс»). Хотелось было купиться на игру Юппер и признать в качестве ценного, то, что проскальзывало в неожиданных, хоть и непоследовательных отступах Мишель, а именно – потребность в архаических нормах и даже надежда на то, что одомашненные девианты могут их дать, но нет. Во-первых, подобное признание было бы слишком надуманным, во-вторых, даже если бы это действительно было так, в этом нет ничего ценного, поскольку возвращает в закрытую дохаосную эпоху, в такую же буколику, только без девиантов. Вот и точная метафора – фильм предстал зависшей картинкой с наложениями, как сбой в аверс-реверсивной операции. Не поспоришь, сбойная картинка может быть самодостаточна и красива, но, кажется, пора бы уже перемотать её далеко вперёд.