Всё в огоньГлазу незаметен миг, когда жизнь, и без того не самая счастливая, интересная и разнообразная, смыкается в унылое кольцо «дом – работа – посиделки за чашкой кофе – дом». Если примешать к рутине добровольное затворничество, вызванное плохой наследственностью и дурными воспоминаниями, то получается, что ворвавшийся в личное пространство насильник, ублюдок и женоненавистник становится причиной опасных перемен. Покрывающейся чёрствой коркой стервозности даме вроде Мишель Леблан только и нужно агрессивное доказательство тому, что её ещё можно хотеть оттрахать как дешёвую проститутку, прямо на полу. Она его и получила, обретя заодно и изматывающее послевкусие совершенного акта, спровоцировавшее выброс давно дремавших инстинктов, на изумление прежним и новым знакомым. Не жертва, но хищница. Не праведница, но грешница. Не исповедница, но душеприказчица. Изысканное оружие в руках старого нидерландского интригана, привычно ниспровергающего общественные морали.
Тандем вновь пригревшегося в лучах европейского кинематографического солнца Паула Верхувена и великой, всегда таинственной Изабель Юппер отобразил на раскрашенном пастельными тонами пейзаже небольшой фрагмент большой жизни, где давно уже почили с миром стеснение, удивление и чинная нравственность. «Она» - не только название картины и обозначение ключевого персонажа. «Она» - характеристика самого подходящего типажа для общества, где распутство - и образ действия, и плохо скрываемая привычка, и настоящая мантра, хоть как-то сдерживающая зависимость от высоких технологий. У Мишель подходящая для провокационных верхувенских перверсий работа: компьютерные игры в наши дни настолько далеко отошли от «ламповых» образцов восьмидесятых годов, что садясь за монитор, человек сам не осознаёт, как «режим маленького бога» помогает ему утолить потребность в агрессии. Взаимосвязь между насильственным актом и маниакальными требованиями мадам Леблан сделать игровой процесс как можно более шокирующе-натуралистичным настолько явная, что не остается сомнений: дальше у голландского эксцентрика будет только круче. И Верхувен, конечно же, не обманывает ожиданий, обращаясь к своей давней и бесконечно любимой теме мессии, рождённой в извращённом обществе. Зачем бы иначе режиссёру понадобилась ничем не примечательная блондинка, если она не может начать ужин в гостях без вечерней молитвы? Ещё со времен «Робокопа» зрители могли наблюдать, какой необычной и противоестественно-справедливой может быть мессия в прогнившем отечестве. Лента «Она», при всей уникальной специфичности жанра, идёт той же тропой, находя совсем уж оригинальный центр разоблачающего притяжения.
Глядя на то, что творит высококультурная, умная и утончённо-отталкивающая Мишель, поневоле задумаешься над тем, а есть ли в наше время настоящие жертвы? Прожившая всю жизнь в полубезумном ореоле дочери серийного убийцы, богатая и вполне, как кажется, самодостаточная женщина внезапно ощутила одурманивающую силу власти. Не той, которая позволяет управлять большим коллективом компьютерщиков, а настоящей – власти насилия. Сросшаяся со своими возможностями хозяйка сама не замечает, как хочет ощутить себя доступной, униженной, но оттого лишь более счастливой. Вполне вероятно, полиция смогла бы найти насильника, но зачем это нужно, если садомазохистский сценарий можно повторить ещё раз, а затем ещё? В глазах подонка, поднимающего руку на женщину, внезапно обнаруживается отражение её самой. Той, какой она, вопреки моральным наставлениям матери и требованиям благородного общества, хотела быть всегда. Великолепная в отточенности жестов и мимики игра Изабель Юппер заставляет ужаснуться той легкости, с которой происходит преображение культурной особы в сексуально озабоченную самку. Она забавляется мастурбацией, подсматривая в бинокль за невинными соседскими занятиями, легко меняет образ хозяйки на образ жертвы, и всё ради пьянящего ощущения свободы от каких-либо правил. После успеха с Кэтрин Трамелл, Верхувену удалось воспитать ещё одну, не менее опасную, особь, которая будто ножницами разрезает ткань привычного существования себя и своего пресного окружения. Бывший основным, инстинкт развивается до всепоглощающего. Настает знаменательный момент отношений между людьми нового поколения, основной ценностью которого становится извращенная страсть и противостояние с теми, кто относится к ней слишком серьёзно.
Картину можно считать детективом, мелодрамой или триллером, но более логична «Она» в качестве психопатологической драмы, переворачивающей женское создание до самого дна, обнаруженного в десятилетнем возрасте. Паул Верхувен подобрал превосходный материал, вышедший из-под пера прозаика Филиппа Джиана, который позволил и вновь обратиться к знакомым теориям, и заставить каждого просмотревшего посчитать количество пластов, укрытых за непритязательной фабулой. Оттолкнувшись от жестокого происшествия, нидерландский провокатор вынес издевательский вердикт всей Европе, которая ещё с семидесятых годов и сопутствующих им «Турецким сладостям» так и не научилась жить в ладу с инстинктами, в согласии с пороком. Отвечая требованиям просвещённого века, Верхувен без особого стеснения равняет нынешнее общество с предыдущими версиями. Торжество изнуряющего, но оттого не менее возбуждающего процесса стало за минувшие сорок лет абсолютным. Аккуратно подхватив под руку изысканную Юппер, режиссер острым клинком пронзает заплесневелые иллюзии, будто кто-то познал счастье, заложенное самой природой, как идеальное. Нет, ещё не время. В огонь заблуждения – всё в огонь. А на пепелище что-нибудь когда-нибудь взрастёт. Если только женская рука развеет пепел в нужном месте.
