«Как Витька Чеснок вёз Лёху Штыря в дом инвалидов»Пожалуй, в какой-нибудь параллельной вселенной дебютный фильм Александра Ханта с необычным названием мог бы оскорбить чувства детдомовцев. Уж в очень невыгодном свете вырисовывается главный герой картины Виктор Чесноков, отдавший казённому учреждению 12 лет жизни. Чеснок пьянствует, дерётся, изменяет жене и совершенно не занимается воспитанием малолетнего сына. И всё бы ничего - ну с кем не бывает! Самое отталкивающее в персонаже - манера оправдывать свои наиболее мерзкие и разгильдяйские поступки детдомовским прошлым. Молодой человек предпочитает движение по пути наименьшего сопротивления и гордо ступает по нему в фальшивых Air Max кислотного цвета. Используя детдом как щит, Чеснок уповает на показную общественную сердобольность, традиционно стоящую на страже обделённых детей и стариков.
Когда Витьке выпадает возможность получить в наследство отцовскую квартиру с кроватью-траходромом, уйти из осточертевшей семьи и жить в своё удовольствие, он незамедлительно использует этот шанс. Дело за малым: сдать внезапно объявившегося парализованного отца в дом инвалидов. Отец Чеснока Лёха Штырь - характерный уголовник, избивавший мать героя черенком от лопаты, и, как водится, рано бросивший семью. 'Матери бы наконец радоваться, что он её бросил, а она в петлю из-за этого полезла!' - исступлённо восклицает Витька и берётся за дело, небрежно погружая искалеченного родственника в машину, как поклажу. Разумеется, путь героев до дома инвалидов не обойдётся без остросюжетных поворотов и неожиданных откровений.
Блестящая игра всех без исключения актёров делает картину до боли правдоподобной, а заметное внешнее сходство Серебрякова в роли отца и Ткачука в роли сына - редкая режиссёрская находка, однозначно заслуживающая похвалы. Отдельно хотелось бы отметить эпизодическую, но убедительную роль Константина Гацалова, которая в титрах указана не иначе как 'бандит со шрамом'. Всё в актёрской игре Гацалова - начиная от прожжённого облика рецидивиста и заканчивая фразами в духе 'кони у тебя козырные' - достоверно воспроизводит образ типичного тюремного аборигена, большая часть жизни которого прошла за решёткой. Свирепого, жестокого, хитрого. Упорно не желающего вымирать на территории современной России. Уж слишком крепки лагерные узы прошлого, настоящего и будущего нашей страны.
Не может не обратить на себя внимание и нестандартная для таких лент цветокоррекция. Краски тут сочные, живые, не оставляющие сомнений в том, что красный, зелёный и жёлтый - это красный, зелёный и жёлтый. Цвета хорошо бы подошли к какой-нибудь киноадаптации комиксов про супергероев. Правда, вместо супергеройских трико и футуристических автомобилей тут - спортивные костюмы и дышащая на ладан 'буханка'.
Подбирая саундтрек к фильму, авторы не изобрели велосипед. В картине привычно использован всё тот же кутёжный жанр, музыка для застолий и праздников с поправкой на возраст основной аудитории. Вместо избитых 'Ленинграда' и Натали лента изобилует треками Грибов, Пики и Хаски. Предельно понятным оголтелым русским рэпом, который является саундтреком к современности и зачастую формирует мировоззрение подростков. Надо сказать, музыка в фильме звучит нарочито громко и неприятно. Очень гармонично с происходящим на экране. 'Еду по России, не доеду до конца / Где панелька моего отца'.
Кто-то определённо побрезгует смотреть Витьку Чеснока. Обзовёт чернухой, стыдливо спрячет глаза и пробормочет: 'Нет, мы так не живем. Это не мы.' Кто-то обойдёт вниманием и скажет, мол, зачем смотреть такую картину, если мерзости достаёт и в реальной жизни. И те и те будут правы. Как любит повторять одно медийное издание в своих обзорах на деликатные материалы: если для вас это неприемлемо, посмотрите гифку с играющими котиками. Благо жизнеутверждающих картин, вышедших в прокат в этом году, более чем достаточно. Для тех же, кто находит в просмотрах подобных бытовых драм болезненное утешение и ещё раз хочет удостовериться в том, как не надо жить, Витька Чеснок - отличный многообещающий дебют молодого режиссёра, предпринявшего собственную попытку показать, как в российской провинции вынужденно (или все таки добровольно?) живут и действуют сотни тысяч наших сограждан.
- Здрасьте. Кто тут принимает?
- Кого?
-... Инвалидов.