Пухлый коп Чонг-гу и его напарник расследуют распространившуюся по корейскому уезду Коксон эпидемию смертей. Одни жители покрываются язвами и сатанеют, другие уверенно и массово мрут от их рук. Больница складывает бьётся в немощи, власти списывают помешательство первых на незрелые грибы. Но у напарников есть своя теория на этот счёт. Уж больно подозрительный японец поселился не так давно в горах. А когда заболевает и дочь Чонг-гу, тут уже приходится действовать в две мощи обычного темпа.
Пусан поездом и поезд Пусаном, конечно, но «Коксон» это уже что-то с чем-то. И похож на всё подряд, и оригинален при этом. Подобно замешанным в этой истории тёмным силам, режиссёр На Хон-джин играется со зрителем, жонглируя на потеху элементами полицейского дождливого нуара, эпидемического хоррора и мистического триллера, превращая все до поры в «черноватый» сюр-балаган. За этим «Коксону» даже присущи черты старенького комедийного ужастика с Саммо Хунгом «Встречи с привидениями» (как совет опасающимся поберечь нервы и посмотреть что-то повеселее и попроще).
В фильме На представитель власти не то чтобы полный чайник, но несколько придурковат и нелеп, чаще прячется под стол, нежели геройствует, а в процессе расследования собирает за собой больше жертв, нежели зацепок. Однако, в какой-то момент на дуркование у Чонг-гу и его попутчиков времени уже не остаётся и они начинают подобно детективам из х/ф «Семь» впрягаться (вытворяя ещё большую хрень, хы), не допирая, что давно стали очередными пешками в игре высших сил. Но как доблестный недотёпа никак не может сложить в уме 32567 на 76497, так и зритель на пути к исходу обречён запутаться в причинах и целях происходящего, расходящихся с привычной логикой. Этот поезд в огне, и здесь в пору всё побросать. Жители деревни суть просто жертвы неведомой сатанинской монополии. Перефразируя не очень давний хит корейского проката «Я видел дьявола», можно в том же духе отозваться и о «Коксоне»: «Я видел несколько».
То ли опровергая вышесказанное, то ли вторя ему, финал картины внезапно располагает, не только к потустороннему дележу территории, но также и к мысли о жестокой божественной каре непуганых, но грешных идиотов, за души которых если и ведётся борьба, то крайне пассивная. Недаром начинается кино 24 главой от Луки, параллельно переплетаясь с азиатской ритуальностью соседства призраков с людьми. Может граждане-крестьяне попросту не заметили знамения, и на самом деле, что бы им не говорил приезжий японец, с глаз их пелену не снять, даже в добре видят зло. А впрочем, как в такой мешанине не запутаться. Удивительно, но начавшись так несерьёзно, кино по итогу спокойно оставляет в долгих раздумьях, как бабку у разбитого корыта.
8 из 10