Охота за сказкойГде полегла в сорок третьем пехота
Без толку, зазря,
Там по пороше гуляет охота, …
Трубят егеря! — Александр Галич.
Память о войне — не то же, что памятники павшим. Существование коллективной памяти во времени не только непостоянно, но и подвержено метаморфозам, результаты которых не всегда благоприятны для нас. Если память тех, кто был на войне, выросла из настоящего ужаса и боли и вскормлена ненавистью и могучим чувством правды, то память их детей имеет пищей лишь неотчётливо-незрелые воспоминания да рассказы старших, изрядно обработанные воображением. Память внуков держится уже в большей степени на художественной литературе и кинофильмах и требует известных усилий чувства и воображения, а вот для правнуков покрытые патиной предания о великой войне по своей невероятности и абстрактности приближаются к новомодному жанру фэнтези. И следует считать удачей, если эти преданья старины глубокой хоть в какой-то степени трогают и интересуют младое племя.
Такое угасание памяти о страшном испытании огнём, пройденном нашим народом, отчётливо видно на примере кино. Героизация военных будней в фильмах, снятых в первые десять лет после войны («Подвиг разведчика», «Молодая гвардия», «Повесть о настоящем человеке»), была своего рода антисептиком для свежих ран в памяти людей. Задушевность и мягкая лиричность картин следующего десятилетия («Летят журавли», «Баллада о солдате», «Отец солдата») — это уже жизнетворный бальзам, залечивающий постепенно рубцующиеся раны. В кино третьего десятилетия отчётливо виден переход к мифологизации истории войны («Майор Вихрь», «Семнадцать мгновений весны») и одновременно анекдотизации её («Женя, Женечка и «Катюша», «В бой идут одни «старики»), что означало, с одной стороны, выздоровление народной памяти, а с другой — превращение войны в подлинную историю.
Но настоящие волшебные сказки о войне появились уже в новой России, казалось бы, сбросившей с себя путы опостылевшей идеологии. Во времена, когда при упоминании о великой войне уже не звенела ни одна струна зрительского сердца, стали популярны занимательные истории о шпионах, диверсантах и охоте на них («В августе 44-го», «Звезда», «Диверсант»). Только вот эти шпионы и контрразведчики, как бы ярко они ни воплощались талантливыми молодыми актёрами, слишком уж походили на героев комиксов или плоские картонные куклы, и в этом отношении им очень далеко до монументального, но такого живого тихоновского Штирлица. В этих картинах главной стала не война, отошедшая куда-то на очень задний план, и не человеческие характеры и отношения на войне, а всего лишь интрига и голливудский саспенс. По сути, война стала служить для кинорежиссёров даже не историческим, а только эксплуатационным материалом, от которого требовалось просто несколько разнообразить приключенческий жанр. Зритель, интересующийся именно войной, испытает от этих фильмов неизбежное разочарование.
К бесславной когорте таких сказок новых братьев Гримм принадлежит и «Апостол», снимавшийся в разное время аж целыми тремя режиссёрами. Здесь сказочно всё: от изрядно обглоданного и попахивающего застарелой шекспировщиной сюжета о двух братьях-близнецах, которых жизненные стёжки-дорожки развели в диаметрально противоположных направлениях, до чудесного преображения гнилого интеллигентишки, хлюпика-очкарика-ботаника, во всё умеющего спецагента с железными нервами; от невероятной охоты на неуловимого единорога, имя которого почему-то напоминает исковерканную фамилию одного известного обергруппенфюрера СС, до фантастически безумных открытий, в чисто акунинском стиле переворачивающих картинку с ног на голову. Здесь нет только правды — ни исторической, ни психологической, ни жизненной, никакой — даже такой, какая содержится в намёке, делающем сказку полезной для добрых молодцев.
Сценарист Олег Антонов явно вдохновлялся акунинскими творениями, с которыми его роднит дикий, ничем не сдерживаемый разгул фантазии, полное игнорирование исторических и просто жизненных реалий и установка на эпатаж читателя/зрителя. Однако в динамике разворачивания сюжета Антонов очевидно уступает своему кумиру: добрая половина сериала посвящена бесконечным тренировкам будущего спецагента, показанным с подробностью тем более неоправданной, что из них так и остаётся непонятным, откуда во вчерашнем восторженном романтике могла взяться такая непреклонная воля и звериная хватка. Зрителя пытаются убедить, что страх героя за свою семью, желание сохранить жизнь своих близких была достаточным мотивом для того чтобы сотворить невозможное. Но сомнительно, что в это поверят даже нынешние школьники, твёрдо знающие об отсутствии в жизни чудес. Впрочем, надо быть справедливым к современным сценаристам, ведь у них есть ясная цель — сделать зрителю интересно, захватить его скучающее внимание и не отпускать подольше. И пусть горит синим пламенем всё остальное, включая жизнь с чудесами.
Стоит отметить, что актёры Николай Фоменко и Евгений Миронов хорошо исполняют главные роли, а Миронов, по своему обыкновению, даже отлично. Харизматичная физиономия большеголового Фоменко, играющего преданного своему делу энкавэдэшника, и необыкновенно пластичный образ трудолюбивого Миронова в роли школьного учителя, ставшего Джеймсом Бондом, — это то единственное, ради чего стоит смотреть этот фильм. Несмотря на отсутствие внятной режиссуры и хоть сколько-нибудь правдоподобного сценария, качественная актёрская игра может доставить удовольствие поклонникам названных артистов. Хотя, конечно, убожество идеи и сюжета и вызванное этим разочарование неизбежно переносятся и на образы героев, и на игру актёров, таланты которых заслуживают гораздо большего. Ну да ведь и к актёрам удача в лице умных продюсеров и креативных режиссёров приходит не всегда.
Важно другое. Такие сказки без морали не просто бесполезны, а приносят несомненный вред. Относясь к военной истории отвлечённо-равнодушно, используя её исключительно в качестве декораций, обрамляющих буйство авторской фантазии, нынешние бабочки-однодневки от кино создают в неокрепшем массовом сознании абсолютно ложный образ войны. Войны как своего рода игры: кто кого перехитрит-перешпионит, или чья личная харизма ярче. Оставим боль и страдания, любовь к Родине, нечеловеческое напряжение сил нашим дедам и прадедам, нас ведь теперь интересует только соревнование личностей. И чем личность мельче, тем больше она желает конкурировать с другими такими же мелкими. Неудивительно, что такая мелочь уже с откровенностью заявляет: зачем надо было воевать семьдесят лет назад, сдались бы немцам — жили бы сейчас припеваючи! И впрямь: напади немцы сейчас, кто поднялся бы на защиту России? Ведь это, чёрт возьми, слишком тяжело — родину защищать. Куда лучше развлекаться. Потехе время, делу… а зачем оно, дело-то?