Бег как иллюзия свободыШвейцария с высоты птичьего полета: ровные зеленые квадратики полей, горы в беленьких «кроличьих» шапках и, наконец, дорога, точнее дороги; они вьются, изгибаются, пересекаются, предвосхищая сложный путь героев фильма.
Движение везде, движение повсюду: поезда, машины едут неизвестно куда, люди спешат неизвестно зачем, самолеты движутся навстречу своей гибели, но никто не способен прервать этот бег — и Жанна будучи не в силах сдержать импульс, поддавшись общей тенденции, вырывается из тесной кубической структуры городского жилища на волю.
Мари — экземпляр более закрытый, интровертный — она не раскроет свой секрет, что именно удерживает её от возвращения в родные пенаты, но факт остается фактом — она тоже бежит. Пространственно-временные координаты их жизненных линей сойдутся в некой точке А, на заднем сидении попутной машины, остановленной поднятием руки на трассе.
Коротко стриженая Жанна в больших круглых очках, одетая в длинный полосатый кардиган максимально экспрессивна, а её попутчица, напротив, благодаря неприметной внешности, — готова слиться с фоном. Инь и ян, городская и деревенская, студентка и продавщица «иголок, сыра и газонокосилок», Талия и Клио, шутливо названные Жанной, — их различия скоро становятся несущественными, образуя единый и неделимый гештальт.
Что ищут «сестренки волею судеб» и что находят? Достаточно ли отделаться банальной фразой про приключения на заднюю выпуклость тела. На их долю выпало немало, как и следовало ожидать, но авантюристки от рождения не из тех, что сдаются. Они не намерены всю дорогу выслушивать какого-то старого козла, брызжущего слюной и критикующего современную молодежь, только лишь потому, что он согласился их подвезти.
Их личный этический ценз не совпадает с точкой зрения большинства. По их мнению, они «только украли колбасу», а остальные проступки вряд ли можно считать плохими. Но социум жестко ополчился против беглянок, расставив капканы на каждом шагу — будто бы, и ловить больше некого, и преступниц нет посерьезней.
Чувствуя природную отчужденность от людей, девушки находят единственный путь к свободе — перемещение в пространстве по произвольной траектории. Однако достичь полного обособления от общества не удается, и крик Мари: «я хочу жрать, сука» звучит как манифест, возвещающий о крушении планов.
Их жизненная позиция не цепляет, но встать на сторону их обидчиков тоже невозможно — так режиссер достигает задуманного эффекта эмоциональной невовлечённости зрителя. Скучноватое течение фильма почти не интригует, не имеет значения даже, выстрелит или нет украденный девчонками пистолет, появившийся в начале, согласно канонам чеховской драматургии.
Картина повествует об осознании изоляции как всеобщего закона в том возрасте и состоянии, когда еще нет якорей, тянущих к реальности. Мой персональный итог — спасительные титры, позволяющие прервать двухчасовые размышления над экзистенциальными проблемами.
7 из 10