Страсти человеческиеПусть этот фильм и может показаться затянутым, зато он предлагает искрометную нелинейную структуру. Только настроишься на банальное развитие ситуации, как сразу действие сворачивается в спираль и предлагается нечто кардинально иное. В такое проекции сама смена событий не менее информативна, нежели сами действия. К примеру, элегантный переход от нравственных исканий вернувшегося с фронта мужчины оказывается шокирующим, ибо зритель неожиданно оказывается в горных вершинах и становится свидетелем бесед героя с мудрецом-отшельником, заботливо обозначенном в сценарии как Святой. Таким же неожиданным оказывается и финал. Неожиданное перемещение на много лет вперед во времени и фактическое отсутствие базовой информации о том, что стало с главным героем (где работает, где живет и т. д.) перекрывается демонстрацией его внутреннего мира. Нам покажут развязку одной давнишней и обозначенной в фильме интриги, которая не могла не повлечь усиленного чувства вины. Однако, как красивы размышления и поступки героя.
Тем самым, Эдмунд Гулдинг приближает фильм к парадигме Мишеля Фуко (еще не написавшего к тому времени своих самых значимых работ) в которой не имеет значения номинальная сущность субъектов. Важно — какие они. Как они реагируют на все эти страсти. В этом изучении бытийности проскальзывают заслуживающие самой высокой оценки сцены. К ним можно отнести спонтанное соблазнение Соммерсетом Моэмом жестокой и целеустремленной красотки (Джин Тирни). Беседуя о ее любимом человеке опытный мужчина без особого труда переключает внимание на обсуждение преимуществ красавицы, детально проговаривая самые неожиданные аспекты, достигает легкой победы и делает паузу. Впрочем, не будем обсуждать соответствие этого момента с ориентацией Моэма, ведь в этом фильме есть и много других, менее пикантных, но безусловно требующих внимания моментов. Даже слабая игра Тирни, очевидно скованной рамками либо режиссерских установок либо своего равнодушия не может ничего изменить.
Здорово
7 из 10