О том, как Сатьяджит Рай снял кино с песнями и танцами.Если первыми двумя (а потом и третьей) работами из трилогии об Апу Сатьяджит Рай показал себя мастером запечатления индийских реалий и тех процессов, что происходили в жизни деревенских жителей первой половины ХХ века, то последующими работами своего раннего периода он тяготеет к более классическим жанрам, снимая почти притчевые истории, ярко характеризующие время и перемены в Индии, исследуя пороки и достоинства людей в необычных ситуациях. В фильмах «Музыкальная комната», «Философский камень» и «Богиня» уже нет требования переживать вместе с героями за историю идущую своим чередом, у которой нет ни конца, ни начала. Зритель здесь становится наблюдателем определенного события с ключевыми героями и характерной моралью — оттого немного предсказуемого, но благодаря мастерству постановщика, еще более эстетически выверенного.
«Музыкальная комната» обращает внимание на становлении в Индии буржуазного строя, где роль наследия и кровной предопределенности остается, но уже не играет большой роли. Это история пожилого аристократа Бишвамхара Роя, который к закату жизни потерял все, кроме собственного достоинства. Когда-то успешный продолжатель традиций имел и семью, и дворец с роскошным садом, и богатство, и популярность в обществе. Но размыв берега, река унесла его сад, и однажды затянула в водоворот лодку с женой и единственным сыном. Разрушительная суть природы будто бы уже восстала против чистокровного и эгоцентричного героя. Состояние же он промотал любовью к музыке, устраивая званые вечера в поместье, чтобы доказать окружающим свое превосходство. При этом, будучи приемником традиционных ценностей в уже капитализирующейся Индии он не обладал искусством зарабатывать в новых реалиях, а семейные деньги уже закончились и ради статуса приходилось продавать имущество.
Уже в первых сценах режиссер сосредотачивается на портрете этого человека, по-царски покуривающего кальян на крыше запустелого дворца, где его прихоти исполняют лишь несколько престарелых слуг. После гибели жены и сына он приказал запечатать святыню и гордость своего дворца — музыкальную комнату, а сам превратился в затворника, сделав когда-то величественный дворец собственной гробницей, отгороженной от мира. Все что его тревожит теперь — звуки музыки из соседнего поместья, навевающие воспоминания о днях, когда его музыкальным предпочтениям не было равных. Этот вредный сосед — сын ростовщика, который став богатым претендует на его священные земли. А уж когда ростовщичий отпрыск заявляет, что сделал свою музыкальную комнату и приглашает Бишвамхара Роя на ее открытие, становится последней каплей: теперь ни бедность, ни траур по семье, ни упадок не помешают герою вновь открыть свой салон, пригласить лучших музыкантов и танцоров, чтобы в очередной раз показать у кого здесь лучшие музыкальные предпочтения. Даже если на щедрый подарок танцовщице уйдет кошель с последними монетами.
Вероятно Индия, как никакая другая страна, на протяжении всей истории была связана культурными традициями с религией, музыкой и танцами. Это доказывает и нынешняя популярность в Индии своеобразных бомбейских мюзиклов, чей сюжет и кинематографические приемы предсказуемы до мелочей, но все равно собирают местную публику толпами. После провала в прокате своего второго фильма «Непокоренный», Рай всерьез задумывался, не покориться ли ему самому и начать пробовать снимать традиционные музыкальные фильмы, какой и задумывалась «Музыкальная комната» изначально. Упорство и вера в идеалы кино все же взяла верх: Сатьяджит Рай сделал кино с песнями и танцами, однако, не выходящими за рамки, как неореализма, так и музыкальной комнаты главного героя. Песни и танцы — часть реальности фильма, отражение культурных развлечений Индии и сюжетная основа. И почему-то кажется, что «Музыкальная комната», первый фильм Рая вне «трилогии об Апу», стал своеобразным манифестом режиссера и обещанием никогда не снимать в популярном индийском стиле «song-and-dance», показав все что он думает о нем и заперев в комнате умирающего аристократа, потому что музыкальные представления, сколь прекрасны бы они ни были (для фильма пригласили лучших классических музыкантов) остаются представлениями, а кино это кино.
Именно поэтому вначале из темноты появляется люстра музыкальной комнаты, и исчезает в темноту в конце: открытие и закрытие музыкального салона самого Сатьяджита Рая. Люстра, кстати, здесь вообще причисляется к главным героям: она олицетворение музыкальной комнаты, предстает перед зрителем в нескольких состояниях, ярко отражая в себе и жизнь главного героя. Ее намывают до блеска в лучшие периоды его жизни, она покрыта паутиной в годы затворничества, пугающе раскачивается во время шторма, будто в предчувствии беды, и в конечном итоге, догорающие в ней свечи гаснут, намекая расточительному феодалу на неотвратимую гибель.
И даже если зрителю будет не особенно симпатичен главный герой, нельзя не подивиться той точностью, с которой он возвел свой музыкальный храм, где получал истинное удовольствие от жизни. При чем не только благодаря музыке — здесь он еще и наиболее ясно давал окружающим понять свое превосходство над ними, одновременно поощряя и эстетические взгляды и пороки тщеславия. Его же упорности можно только позавидовать, ведь в конечном итоге он докажет всем в округе, что человек благородных кровей обязан соблюдать честь даже в смерти.