Инуит, бегущий центром моряНебольшое поселение инуитов — канадских эскимосов. Двое братьев — младший Атанарджуат (Быстроногий) и старший Амакджуак (Силач) — бросают вызов клану вождя в лице хвастливого и завистливого сына предводителя Оки. Момент истины настаёт в тот день, когда Атанарджуат завоевывает сердце красавицы Атуат, отвергнувшей ради него Оки. Ритуальный кулачный бой двух мужчин определяет сильнейшего среди двух кандидатов на сердце девушки и одновременно её будущего супруга. Но с этого момента в маленьком и миролюбивом кочевом племени находят себе постоянную прописку злые духи.
Поверженный при всех в честном бою Оки клянётся отомстить сопернику. Сначала он пристраивает в счастливую семью Атанарджуата в качестве второй жены свою ленивую и похотливую сестру. А затем с её помощью совершает коварное нападение на спящих братьев, в результате чего гибнет Амакджуак. А младший спасается бегством — нагишом по льду, чтобы через какое-то время вернуться…
В 1922-м году великий Роберт Флаэрти явил миру шедевр «Нанук с Севера» — интерпретацию собственных многолетних наблюдений за жизнью эскимосов, поэтически воспевающую сосуществование и борьбу человека с суровой природой заполярья. Спустя полвека, в 1957-м, родился Захариас Кунук — другой эскимос, чья семья, спустя девять лет после его появления, перестала вести кочевой образ жизни и осела на острове Баффин.
В 24 года начинающий скульптор Кунук продал в Монреале три свои работы и купил видеокамеру. Следом он создал с двумя земляками студию и начал снимать телекино о жизни соплеменников. Венцом их деятельности могла стать 13-серийная неигровая эпопея «Наша земля». Однако отважная троица решила не останавливаться на этом и пошла дальше — в игровое кино.
«Быстрый бегун» вышел тогда, когда двоих из них уже не было на свете. Что поделаешь: эскимосы живут недолго — в среднем до 40 лет. Дебют стал первым полнометражным игровым фильмом, снятым на эскимосском языке и объединил в одном сюжете сразу несколько родовых преданий инуитов. Почти трехчасовой эпос положил начало национальной кинематографии эскимосов и триумфально прокатился по престижным фестивалям, начиная с Каннского.
Сам факт многомесячных съёмок в условиях максимально приближенных к боевым, когда на свежем воздухе в среднем минус 40 по Цельсию, был сродни подвигу. Но результат — от тщательно воспроизведенной целостности быта и ритуалов до нешуточных шекспировских страстей — впечатляет уже без скидок на тотальный погодный форс-мажор и не «оставляет шансов» классифицировать эту работу по разряду так называемого «этнографического кино». Абсолютно доступный в своём посыле фильм, девственный и чистый, будто арктический снег, завораживает как таинственная пляска шамана.
