Поймай меня, если…Если бы юноша только мог открутить назад всё, и особенно самого себя, к тому самому моменту, с которого всё и началось. К тому чужому пиджаку, с которого такое началось…
В общем-то даже хичкоковский принцип — напряжение последовательно нагнетается, несмотря на то, что зритель из происходящего на экране знает, кто и почему, и как, и так далее. Причудливо изгибается, расплывается, слоится взаимообусловленность поступков, словно отражение лица убийцы. Колеблется, раздёргивается, растрёпывается галерея интриг, испещрённая осколками хрустальных перезвонов. Критичность деталей — что юноша что-то сделал с волосами, а ещё кое-кто это заметил, уже вносит подтексты в повествование. Окровавленная же скульптурная голова, валяющаяся на полу после того, как кому-то раскроили его голову, снабжает происходящее, возможно, и вдохновенностью античной трагедии.
Предупреждение ли мажорчикам, которые транжирят отцовские деньги направо и налево, и соблазняют девушек, уже имея официальную невесту? Намёк ли солидным господам, что чем больше считаешь, что прошлое сыновей можно оплатить деньгами, тем выгоднее возможности для шантажа со стороны ушлых и предприимчивых авантюристов? Или действительно фильм о юноше, съехавшем от того, что упускает брата, которого у него не было?
Гвинет Пэлтроу, играющая девушку, которая ищет иголку с ниткой, чтобы зашить лямку на лифчике, а находит обручальное кольцо… которое жених её сулился в жизни не снимать… И чья женская интуиция, такая как будто непритязательная, заткнёт за пояс тех, кто проверяет факты ещё до тех пор, как они становятся фактами.
Кейт Бланшетт, которой дозволяется тащить героя в оперу, но чуть заметное трепыхание уголка её губ даже притягательнее этого…
Мэтт Дэймон. Поймай его, если сможешь, скажи ему, кто он, если у него есть хоть единый шанс заблудиться в своих причёсках и идентичностях, и беги от него во всю прыть, если от него не в состоянии сбежать почти непафосная заманчивость итальянских интерьеров!