Sometimes I find it`s better to be somebody elseВсем временами кажется, что быть кем-то другим не только увлекательно, но и на удивление просто. Заблуждаемся: в какой-то момент носить маску надоедает ровно так же, как таскать на плечах один и тот же пиджак в летнюю жаркую пору. Хочется показать себя, раскрыться во всю широту душевную — но что делать, если от себя настоящего иначе как с брезгливостью отвернуться нельзя? Выход один — мимикрируем дальше, подспудно совершенствуясь в этом искусстве.
История, рассказанная в фильме, на удивление проста — она про потайные комнаты и потерянные ключики, эдакая классика жанра непонятых, которым есть что рассказать, но некому послушать. У нас есть Том Рипли, неприкметный парень того самого отталкивающего вида, который вовсе не вызывает умиления. Он сероват, угловат и — вишенка на торте образа — совершенно не в восторге от собственной личности. Глядя по сторонам и видя богатых (как закономерность) счастливых людей, ему, разумеется, желается подобного праздного существования. Несколько счастливых билетиков от старушки-удачи — и мистер Рипли попадает в то общество, которое столь сильно его прельщало, вкушая блага даже не в одиночку, а в приятной компании истинного ребенка высшего света — красавчика Дики и его милой невесты. Образ Дики отличительными чертами наделять себе дороже, так что условимся на солнышке в облачную погоду — светит ярко, греет сильно, но все эти радости длятся недолго, ввиду ветрености натуры и внутренней легковесности. Не влюбиться в подобный набор качеств и характеристик просто нельзя — но и влюбляться опасно, как ни крути. А особенно боязно очаровываться условными «диками» тонко чувствующим тихоням-романтикам, не обласканным ни вниманием, ни заботой. Думаю, догадаться о том, что собой являет мистер Рипли, будет несложно. Да и последствия предугадать нетрудно — все равно что петлю и мыло вместе представить.
И все же не стало названием произведения ни тоскливое «Одинокий мистер Рипли», ни отчужденное «Безжалостный мистер Рипли», ни энное количество иных вариаций, которые, чести ради, были вынесены в эпилептически мелькающие начальные титры фильма. Том — мальчик именно что талантливый, и я не слукавила ни в одном из этих слов. Умения подделывать подписи, голоса, манеры поведения и просто образ жизни дали ему путевку в свет, сделали тем, кого мы видим в конце истории. А видим мы — что заставляет пораскинуть мыслишками — уничтоженного морально и загубившего несколько жизней ребенка, который расплатился за свое видение счастья слишком высокой ценой. «Тому снятся кошмары — это нехорошо». Тому они будут сниться всю оставшуюся жизнь, с этим придется смириться. И — забавный факт — мистер Рипли ни в коем случае не претендовал на роль местного Раскольникова с горькими думами о правах на убийство — никто не может сказать, что он ненавидел то, что уничтожал. Нет, наоборот, исключительно из большой и светлой (пусть и темной) он пошел на преступление, и судьба, неуемная в своей иронии, щедро отплатила ему за столь сильное чувство, дав возможность повторить свой подвиг еще разок — видимо, коварной тетке понравилось подобное представление.
К слову, о томовом счастье — оно несколько пустоватым покажется на словах: деньги, поездки по красивым местам да качественный джаз. Быть может, талант мистера Рипли заключался в большей степени не в том, насколько искусным махинатором он был. Его умение, как мне кажется, гораздо глубже — он один из немногих, кто умел наполнять ту самую пустоватость смыслом и очарованием. Как вариант: он очаровывался никчемностью и от души восхищался бессмыслицей. Тут уж от воли зрителя зависит, стоит ли считать влезание в чужой костюм проявлением любви или это отвратным меркантилизмом отдает. Одно неизменно — в подвалах человеческой души если какой-то смельчак захочет порой вкрутить лампочку, чтобы оглядеться, то ненароком может и шею свернуть, скатившись по крутой и очень длинной лестнице.
И еще, просто на-подумать — какой превосходной ретро-метафорой культуре телевидения может служить подобное кино. Скромный имитатор Рипли, потакающий до поры, до времени всем желаниям сияющему от собственного величия Дики — словно телевидение, идущее по пятам за «старшим братом, которого и не было» — кинематографом. И, чувства чувствами, но примерить на себя роль холеного красавца хотя бы на мгновение было слишком сильным искушением. А кто может сказать, что мистер Рипли сыграл своего Дики неубедительно? Даже сердца сумел завоевать, чего уж тут.
Приятного просмотра