В разговоре о «Чеховских мотивах» я не могу быть объективным, потому что это первая экранизация Чехова, увиденная мной. Эмоция, которая главенствует на протяжении всего действия очень точно воспроизводит эффект от чеховских текстов — жалость, переходящая в злость. Кино — это чередование forte и piano. У Муратовой ощушаешь перенасыщенность, постоянное форте, которое хотя и раздражает, но держит. Обычно делают сцены, где зритель может отдохнуть. Муратова не щадит зрителя. Напряжение максимально всегда. Ожидаемая разрядка даётся два раза — первый с балетом (тут бы Чехов снял шляпу) и второй со свиньями, кстати не вызывающими резкого отвращения по очевидной метафоре люди как свиньи.
Персонажи заурядны. Студент, бунтующий против социального статуса, срывающийся на отце, актёр, разыгрывающий ради интереса к себе аморальный спектакль перед алтарём, масса сброда… У Муратовой веришь всем, понимаешь, что в жизни так оно и будет.
Дождь в сельской местности, грязная развороченная дорога с трактором и дураком на джипе — много ли русских кинематографистов, вместивших суть России в кадр? Мне известен ещё Тарковский с брейгелевскими сценами природы в Андрее Рублёве, снятые Юсовым.
Каждое хорошее кино должно быть тяжелым. Ужасно смотреть на толпу лицемеров в церкви, ещё ужаснее погружаться в их сплетни, становясь частью действия. Но при виде заснеженной полосы становится легче. Дело тут в блестяще пойманном чеховском обещанном счастье. Грязи много, но всегда можно задремать, представив вьюна, вертящего хвостом. В случае с Муратовой эту роль выполняет балет. Сложные движения под волнующую музыку отвлекают от сует сиюминутного, покрывая глаза слегка прозрачной завесой. Искусство может перебить боль. Пора уезжать, но так надо посмотреть на папу. Тяжело сказать извини, достаточно постоять рядом, ведь слова могут мешать…
Спасение от ужасающего, грязного видится Муратовой в музыкальном законе. Существует некая гармония, которую сложно поймать и описать. В чём-то похоже на религию, но Бог другой. Спасение от обыденности приходит непонятно откуда, как кошка, и облегчает трудности.
Для Чехова выход был схожим. Рядом с героями его текстов всегда находится тепло, ведомое высшей силой, в которую автор верит. И этот источник света при чтении помогает нам преодолевать жизненные неурядицы.
Муратова точно экранизировала мастера, внеся толику своего.