Я бы сказала так: не дорог подарок как дорого внимание…Что бы ты ни делал, чем бы ты ни занимался — остановись! На дворе Рождество: детки гасают на саночках, влюблённые за ручку наворачивают круги на катке, совокупность снежных шаров тает, смешивается с грязью, но остаётся снеговиком. Бросай все дела, беги в магаз, кидай товары полками в тележку, поддержи околопраздничное безумие! И пока маркетологи купаются в золоте, как Скрудж Макдак, чувствуй себя виноватым, если не успел обогатить их на лишнюю копеечку — не купил сыну куклу Турбомена. И нет спасения от этой беды: ни горы мышц, ни титановый череп не помогут тому самому Арни улизнуть от подарочной обязаловки.
И даже в Самой Швободной стрАне как-то не принято выражать недовольство по этому поводу. Демократия демократией, а Большой Брат всё же следит за тобой. Потому «Подарок на Рождество» так близок творениям советских кинематографистов: открыто бунтующего против праздничных расходов лучше на всякий случай приравнять к полусумасшедшему, а Санту можно ненавязчиво обозвать жуликом, одев в его костюм целую бандитскую группировку. Символ праздника, напоминаем, безрассудный дикий олень и, возможно, потому покупка подарка превращается в прохождение полосы препятствий, требующей особой физической подготовки. Никаких конкретных выпадов не жди, читай между строк и вообще у нас здесь типичная джингл-белловская комедия.
У нас здесь всё как у всех: дитё ждёт рождественского чуда, а неряшливый родитель пытается это чудо найти. И не беда, что за растяпой-батей скрывается неоднократный Мистер Олимпия: у Шварца помимо мускул ещё и мимика смешная есть — прям Джим Керри под анаболиками. Правда не по себе становится от утипусичного Арнольда: ненароком возникают мысли о нездоровой педофилии и прочих сексуальных расстройствах. Между тем, юмор на этом и заканчивается: завязка полная злободневной иронии как-то слишком быстро превращается в бесконечную беготню, которая не способна вызвать улыбку. И только замаскированные тычки в главный праздник планеты хоть немного спасают положение.
Впрочем, ход конём в финале присутствует: секрет рождественского чуда раскрыт. Но путь к ответу не близок и лежит через такое направление подросткового идолопоклонничества как культуру супергероев. Именно в этом моменте мужественный силуэт родителя находит своё место: современному ребёнку куда приятней верить в мускулистого спасителя, готового помочь в трудную минуту, чем в заросшего пророка, умершего за наши грехи. И не так важно, кто этот спаситель: вот 60 лимонов на авторские права не хватило, так пускай им станет наспех выдуманный Турбомен. А комнату малого всё равно тихонечко разрисуем Капитаном Америкой, лишь бы Большой Брат не покарал за нарушение.
Здесь и кроется победа семейных ценностей над медийным одурманиванием: все эти болваны в лосинах — явление менее живучее чем тот же ежегодный дедуган, толкающий двусмысленное «хо-хо-хо». Всё проходит, всё забывается, а папка — он свой-родной, он обречён на вечные терзания, как стать героем в глазах отпрыска. В том-то и секрет: чтобы он ни делал, а рано или поздно у него это получится, главное — оставаться рядом.