Как же здорово, что советскую спецслужбу возглавлял не человек по имени Люк Бессон. Такая мысль посещает на четвертой минуте восемнадцатого фильма прославленного автора «Никиты» и «Леона». Обладатель злобного сверлящего взгляда русский генерал Васильев посылает – согласно прославленной фантазии Люка Бессона – своему цэрэушному оппоненту девять бандеролей с отрезанными головами разоблаченных цэрэушных осведомителей (почта тогда доходила исправно). Немудрено, что после такого зачина большая часть откликов на «Анну» посвящена инвентарному списку несуразностей и элементам трешевой кинематографической брутальности, которые должны помочь новому фильму Бессона занять достойное место в ряду «развесистой клюквы» о России. Наш дорогой фантазист по-прежнему знает толк в творческом бреде, но весь вопрос в том, где и как его применять. Примером применения по назначению был «Валериан» - визуальным блеском, отдельными своими «магическими» эпизодами (некоторые находят, что танец Рианны круче, чем танец Саломеи). Понимаете, фильмов в жанре фэнтези много, а режиссеров с артистической, «визионерской» фантазией мало.
Три четверти нового Бессона не выдерживают сравнения даже с «Красным воробьем» - эталоном дурновкусия (в дурном смысле этого слова), не говоря уж о «Взрывной блондинке» (другим конкурентом). Внутренний ребенок Люка Бессона (творец всего хорошего, что есть в режиссере) оказался под завалами шлакоблоков массовой культуры (такие фильмы действительно отражают то, что творится в голове у режиссера). Разбуженные, словно дикие пчелы, штампы шпионского кино закружили черным зловещим роем. Многие пишут, что фильму не достает иронии в обыгрывании штампов. Но ирония не обязательна, если снимаешь притчу. Фильм своей прямолинейностью вызывает ощущение, что автор сделал что-то неприличное, за что в обществе принято извиняться. И лишь когда европейский (по своей «кинематографической крови») режиссер Люк Бессон изобразил американских спецслужбистов ничуть не большими добряками, чем российских, стало понято, что Бессон остается Бессоном. Это не просто боевик, а высказывание на излюбленную у этого режиссера тему (точнее, одна из вариаций-выражений его перманентной интуиции). Ключевая сцена фильма – когда героиня сводит вместе двух своих «патронов», русского и американского – доходчивей не бывает. Выбор героини таков: ни с теми, ни с этими. Свобода – вне систем.
Чаще всего «Анну» сравнивают с «Никитой» - как первообразом данного сюжета у Бессона. Но хрестоматийные «Никита» и «Леон» из своего далека выглядят принадлежащими к «искусству кино», - «Анну», увы, к таковому отнести сложно. Кинематографически фильм сделан в «чисто конкретном» стиле фильма «Люси». Кажется, еще немного, и из голов героев появятся, как в комиксах, надписи «Хрясь!», «Бац!» и так далее. Некоторые, чтобы казаться молодыми, красят волосы. Другие осваивают клиповую эстетику. Но «Люси» все же выигрывает у «Анны» – за счет своей «метафизической» начинки, пусть и попсово поданной. Впрочем, русская шпионка Анна, в конце концов, не виновата, что не слопала расширяющее сознание зелье!
«Люси» также укажет нам на интуицию Бессона, лежащую в основе образов его, так сказать, «особых», «выделенных» женщин – и в «Никите», и в «Пятом элементе», и в «Люси», и в «Анне». Это не фильмы о женской эмансипации (такое впечатление создается из-за присущего Бессону упрощенно-плакатного способа подачи своих идей). Ассоциация с женской сущностью – просто символическая. «Люси» наиболее близко подходит к выражению интуиции Бессона. О чем она? Она о том, что все время вроде здесь, а вроде и нет. Сильно упрощая, Никита, Люси, Анна – это такие бессоновские Нео. Разве не так? Понимая это, на новый опус мэтра глядишь снисходительней.
Было бы символично, если бы героиню в «Анне» сыграла Милла Йовович (она, как мы знаем по «Обители зла», тоже из всех пушек пулять умеет). Тогда получалось бы, что «Пятый элемент» - вовсе не не российский и не американский. Он для всех и ничей. И с этим было бы трудно не согласиться. По мне, неудачный фильм симпатичного творческого человека более достоин просмотра, чем тяжелые, как забитые чем-то ненужным шкафы, голливудские экранизации каких-то очередных «вселенных».