Все в порядке (У них все хорошо)«Все в порядке» — третья картина Джузеппе Торнаторе, в которую трудно войти поначалу, но проникнувшись ей, открываешь очень многое. Прежде всего, — чудную ассоциативную драматургию Тонино Гуэрры, бывшего здесь одним из авторов сценария, его пристрастие к нелинейным, неоднозначным символическим образам. Поэтическим камертоном ленты становится тема детства, в которое изредка погружается путешествующий старик, вспоминая своих детей, когда они были маленькими. Это совершенно изумительные кадры, когда разговор со взрослыми человеком неожиданно прерывается беседой с ребенком, с тем, каким он был в детстве.
Лирическая поэтика позднего Гуэрры, лучше всего проявившаяся в «Ностальгии» Тарковского и фильмах Ангелопулоса 80-90-х годов, — это трагикомедия утраченного времени, уходящей. умирающей большой культуры, которая в эпоху телевидения и рекламы никому не нужна. Гуэрра может видеть поэзию в самых обыденных вещах, необычных для привычного взгляда — таковы сны героя, сам его образ в очках с дальнозоркими линзами, делающими его глаза большими как у ребенка. Эта картина — гимн возрастному оптимизму. Который может быть лишь у глубоко жизнерадостного человека, который подобно королю Лиру путешествует, желая встретиться со своими детьми.
Конечно, в этом мире не все в порядке, дети лгут, желая облегчить экзистенциальную ношу своего престарелого отца, многие комические детали оттеняют щемящую грусть этого поразительного, тягучего, медленного, меланхоличного повествования, но в нем нет смертной тоски и нечеловеческой печали фильмов позднего Ангелопулоса, но есть очарование жизни и радость каждодневной встречи с ней.
Эта картина — во многом бенефис Марчелло Мастроянни, его кинематографическому существованию на протяжении более чем тридцати лет, глубочайшей человечности создаваемых им кинообразов, это, кончено, же дань уважения Феллини, его раблезианской имморальной жизнерадостности, эпатирующей буржуазные приличия. Однако, здесь ренессансному комизму таланта Феллини периода его расцвета («Сладкая жизнь», «8 1/2 », «Амаркорд»), нет места, но есть грустная ирония его поздних картин, таких как «Джинджер и Фред» или «Голос луны». Действительно, время безвозвратно уходит и даже такой отчаянный синефил, как Торнаторе, превративший многие свои работы в подражание Феллини, так и не смог выработать цельного, независимого от киномира итальянских мастеров художественного видения, став создателем всецело синефильской вселенной.
Однако, работа с Гуэррой стала для него удивительно животворящим периодом в биографии, его талант оживился, заиграл новыми красками, соприкоснувшись в удивительным поэтическим видением позднего Гуэрры, который перестал быть просто сценаристом, превратившись в полноценного кинематографического художника. Остается только сожалеть, что он так и не снял своего полнометражного фильма в качестве режиссера (не считая документальной картины о дружбе с Тарковским «Время путешествия»), ведь образ черного воздушного шара из «Все в порядке», похищающего детей, то есть будущее, выражающий агрессию новых телевизионных времен, так много может сказать зрителю. Жаль, что Гуэрра не наполнил такими чарующими символами и свою полнометражную, дебютную так и не снятую работу. В любом случае — браво, Тонино! Спасибо тебе за все!