Пролог, 12 глав, эпилог. Юлия — ветреная на первый взгляд особая, стремящаяся убежать от навязанной ей концепции материнства. Никогда ничего не доводит до конца, как 'проницательно' она сама замечает только ближе к финалу ленты. Закадровый голос, размеренный и неспешный, начинает этот рассказ и подхватывает его в важные для фильма моменты. Главная героиня то пробует стать врачом, то психологом, то фотографом — в ней присутствует эта мечтательность и запал юности, однако по иронии судьбы, она влюбляется в Акселя, который, на секундочку, на двузначное число лет старше главной героини и соответственно в их отношениях назревает не только крепкая любовь, но и конфликт полупоколений, если так можно сказать.
С первых минут заявляются 2 основные темы: тотальная глобализация и требующее от девушек жить по лекалам общество. Всю дорогу Юлию преследует образ матери, активно навязываемый окружающими — настоящий кошмар, грибной трип. Всюду стандарты, расписание, по которому следует рожать — все только требуют, не интересуясь у женской половины социума, хотят ли они этого или нет, зато про мужские проблемы все уже наслышаны — наблюдение обаятельной Ренате Реинсве, которое, однако, можно перенести на реальность разными способами и завязать на этом целую дискуссию, но нельзя не отметить типичную для современности большую долю правды в её высказывании. Кино и не пытается привнести что-то новое в эту тему, но, следуя из его логики, говорить об этом надо, чем и решил заняться Йоаким Триер, пытаясь оседлать волну фем-повестки, уловить этот вайб, хоть и временами ироничный, но вполне искренний, помахать ручкой прогрессивной молодёжи. Здесь, кроме уличения в потакательстве, стоит отдать режиссёру должное, потому что делает он это со своей спецификой, по-своему вникая в тему.
Мессенджеры, телефоны, социальные сети и фото чужих задниц — тема, которой Йоаким Триер посвятил некоторую долю своего творчества, ностальгируя по старым временам, когда человек сам окружал себя вещами, а не вещи окружали человека. И здесь он сделал это куда менее нелепо, чем в «Громче, чем бомбы», где его полёт мысли ограничивался шаблонными фразами родителей в адрес детей и нарезкой вирусных видосиков. В «Худшем человеке на свете» он разбрасывает свои мысли по главам, маскируя их под красивой формой, да и содержание стало более осмысленным. В чём же связь с фем-повесткой и гаджетами? Всё просто: такой большой поток сообщений, фоток и видео банально не даёт отвлечься, задуматься. Человека окружают вещи, навязывая ему определённые представления, и не оставляя право выбрать, остановиться, подумать. В этом плане Юлия, конечно, типичный представитель своей эпохи, на что неоднократно указывает режиссёр.
Кажется, Йоаким Триер выбрал Андерса Даниелсена Лье своим аватаром в кино навсегда. Между режиссёром и Акселем прослеживается очень строгие параллели, а некая закольцованность, когда в конце становится очевиден выбор начальных титров, делает весь мир вокруг ясным и понятным. Сам же режиссёр хоть и задвигает себя на второй план, давая молодёжи высказаться, но вклинивается в этот протест, органично декларируя свой манифест «сделай себя сам» вместе с гуманистскими подтекстами, тем самым незаметно подметая под себя злободневную тематику и на ней строя нечто более незыблемое.
Несмотря на собственную правоту, в которую Йоаким Триер свято верит, в нём всё больше места сжирает экзистенциальный ужас, страх смерти, собственная никчёмность и неполноценность. Стиль режиссёра в этот раз попадает в самое яблочко: мрак картинки, резкие переходы через чёрные экраны отлично подходят таким пессимистичным настроениям, которые хотя и скрываются в тени, но не исчезают с включением света. Триер ставит экзистенциальный вопрос вверх тормашками, переживая ни о том, что он оставит после своей смерти, а о том, как он живёт здесь и сейчас, какое наследие он имеет, пока он жив, и что из всего этого имеет смысл.
Такое, казалось бы тяжёлое и эмоционально грузящее кино смотрится очень легко. Оно буквально очаровывает даже несмотря на бесконечную тьму и рефлексию, отношения, которые, кажется, могут закончиться в любую секунду, но оно наполнено любовью, нежностью и трепетным отношением к персонажам. Сочувствие, проявленное к Юлии, очень контрастирует с названием фильма, и это завораживает. Человеколюбие, принятие и прощение — каждая жизнь священна, каждый человек прекрасен. Оставаться настолько оптимистичным при таком наполнении — это большая работа. Гуманизм здесь — во главе угла, и поэтому финал картины вызывает очень двоякие ощущения, ощущение отсутствия справедливости, случайности судьбы и безразличности вселенной, но вместе с этим большое удовлетворение и спокойствие.
Атмосфера, созданная персонажами, их диалогами и отношениями, эмпатия берёт своё по отношению к каждому из трёх главных героев. Всё это выстраивается ради того, чтобы последние минут 20 давить, давить и ещё раз давить на зрителя — количество панчей, переживаний героев зашкаливает, постоянно повышая эмоциональность сцен. Одно откровение идёт за другим, пока режиссёр не начинает мазать. И есть всего несколько промашек, но они дают определённое представление о понимании драматургических тропов режиссёром: он пытается давить на всё подряд, не отделяя зерна от плевел, или просто не понимая, что может подействовать на зрителя.
Колоритные, а что главное правдоподобные и живые персонажи, внутренние шутки, большой символизм, ирония и грусть, любовь, разрядка — кино идёт своим чередом, и всё происходит как и должно, но от этого фильм не становится хуже, однако финал настолько категоричен, что смазывает всё. Он вытекает из рвения Йоакима Триера, но из настроения картины — едва ли. Многозначительные немые сцены, вода как метафора очищения — всё кажется предельно понятным, но катарсис главной героини выглядит продиктованным какими-то высшими силами, не умеющими в иронию или драму. Здесь режиссёр отходит от своих же заветов, которых придерживается Аксель. Может, это поворотная точка в творчестве режиссёра, хотя, конечно, верится в это с трудом, а может, главная героиня просто поздно перехватила узды правления над картиной.
7 из 10