Галлюцинация как чудоБесконечный двойной ряд похожих друг на дружку корейских девушек, одетых в одинаковые робы и подвязанных алыми косынками, пошагово собирали какие-то микросхемы. Ритмично и синхронно они механически совершали одни и те же движения. На ушах у них были наушники, а глаза замечали лишь необходимые для сборки детали. Скорее роботы, нежели живые существа. Но по ироничной воле режиссёра среди этих заводных куколок оказывается именно та, что не похожа ни на кого. Она внимательно прислушивается к голосу радиоприёмника, который персонально для неё вещает чудные инструкции подзарядки органического механизма тела электричеством. Следование им приводит странную Ен-Гун в психушку и едва не отправляет на тот свет.
«Я киборг» совершенно нетипичен для творчества корейского режиссёра, прославившегося своими жестокими фильмами, насыщенными элементами самого извращённо причудливого садизма и махизма. Правда кровавый аттракцион не раз и не два задействуется и здесь, но преподносится в манере ироничной, даже почти доброй. В самом деле совсем нестрашно, а скорее забавно наблюдать, как из пальчиков тоненькой хрупкой девчушки как из дула вылетают патроны, изо рта сыпятся стрелянные гильзы. А панические метания людей в белых халатах с бьющими из многочисленных ран алыми фонтанчиками крови под нежную мелодичную музыку никак нельзя воспринимать всерьёз. Время идёт, и история всё больше превращается в фантастическую галлюциногенную феерию, причудливо совмещающую в себе идеи робототехники с библейскими постулатами о семи смертных грехах, безумную практически кэролловскую иронию и щемяще-нежную романтику. Своим духом, необычайной яркостью персонажей, их способностью воспринимать мир иначе, чем все и умением делиться теплом своей души с другими «Я киборг» живо напоминает как французскую «Амели», так и индийского «Барфи». Идея же о том, что ради любимого человека стоит совершить чудо собственными руками перекликается с гриновско-птушковскими «Алыми Парусами».
Любопытнее же всего авторское сопоставление мира и образа жизни нормальных людей и сумасшедших. Холодное до степени ледяной жестокости эгоистическое равнодушие так называемых здоровых выглядит настолько отталкивающим, что общение с излучающей свет и исторгающей разнообразные звуки техникой представляется не только более безопасным, но приятным. Приборы оказывается буквально более человечными чем механизировавшие самих себя люди. Оказывается, быть сумасшедшим, а точнее просто нетаким_как_все — невероятно увлекательно. Нормальный человек рационально объясним, а попросту сер и скучен. В нём полно ограничений, а множество вещей и явлений не имеет права существовать только потому, что не вписываются в общепринятую систему координат и правил созданных или установленных всё теми же людьми.
Пациенты же психиатрической клиники у режиссёра живут словно в своём собственном мире. Они не признают множества рамок и преград, возводимых здравомыслящими людьми для самих себя буквально на каждом шагу. Возможно поэтому их мир выглядит так ярко-красочно и сказочно-феерично. Разноцветные носки в нём способны подарить радость полёта. Лампочки разговаривают. Часы икают. В нём можно сжаться до размеров точки, а умершие способны спускаться с небес на эластичных поясах. Радио отвечает на вопросы, а божьи коровки спасают из мест заточения. Любовь же обретает воистину космическую силу и дарует симпатичному киборгу возможность превращать поглощаемую пищу в электричество. Совместное безумие становится раем на двоих, в котором резиновый потолок палатки трансформируется в арку радужного моста. Сумасшествие из патологии превращается в счастливую особенность. А самое большое несчастье жизни — быть заурядным человеком, избегающим как огня любых странностей и напрочь отрицающим саму возможность существования в мире каких бы то ни было чудес.