Запотевшее стеклоЭта невероятно глубокая норвежская картина говорит о муках творчества, книгах, экзистенциализме. Да и сама она — реприза по своей структуре.
Поставил «Репризу» тогда ещё режиссёр-дебютант, приглянувшийся братьям Вайнштейнам в славные деньки без харрасмента. Кстати говоря, отдалённо Йоаким — родственник того самого Ларса фон Триера.
Повествование строится очень нелинейно, почти по-тарантиновски, наполняясь загадочностью. Всё это делается вкупе с бойловскими приёмами в монтаже, простыми и понятными метафорами, ну и, естественно, скандинавской неспешностью. Вот тут-то и приходят репризы. Сюжет, кстати, о двух друзьях-писателях, которые претерпевают муки творчества, а то и обретают успех.
В фильме Триера есть моменты, где рассказ ведётся как бы в сослагательном наклонении, а всё, что наговорил рассказчик происходит в реальности и повторяется. Этот запутанный приём по своей концепции должен быть очень сложным для восприятия, но проходят такие сцены чуть ли не интереснее, чем сам фильм. Вероятнее всего, такой эффект достигается тем самым бойловским монтажом.
«Реприза» — это исследование творчества, литературы как искусства. Но самая главная его идея в изучении отношения глубоко творческих людей с окружающим миром. Как нельзя изящно это самое взаимодействие в картине демонстрирует одна, на первый взгляд, ничем не примечательная сцена. Главный герой касается запотевшего стекла рукой, но след от неё мгновенно исчезает. Маствоч.