чистый поток бессознательногоТрадиционно при обсуждении сиквелов высокого числительного порядка, продолжающих прогремевшую в далеком прошлом историю, настоящие критики начинают с детального и скрупулезного описания развития вселенной данного произведения. И, как правило, это описание безусловно полезно и информативно, однако навевает смертную скуку на неофита, еще не понимающего прелести произведения, или и еще большую скуку на пожилого ветерана, пролившего немало крови в холиварах, на фанатских ресурсах, которых конкретно у ЕВЫ более чем предостаточно.
Будучи ненастоящим критиком и уравновешенным поклонником переду непосредственно к данному фильму «Евангелион 3,33: Ты (не) исправишь».
Смотреть сие аниме категорически запрещено тем, кто не знаком с первоисточником. Не особо аккуратно разобравшись с событиями прошлой части, авторы с первых минут бросают зрителя в… «водоворот событий» тут не слишком уместная метафора (воды в фильме мало, закрученного лихого сюжета тоже)… скорее «реактивное сопло событий». Кадры и эпизоды бешено несутся куда-то вперед наступая друг на друга и с прямолинейностью молота вдалбливают в голову зрителя одну недосказанность за другой, погружая в состояние транса и бессознательного созерцания.
Нам демонстрируют Меху возведенную в степень самой себя и циклопические военные конструкции на фоне… хм «выжженая пустыня»???… пусть лучше будет на фоне руин человеческой цивилизации, превращенных в белый зефир плавающий в густом темно красном глинтвейне. Битва за спасение человечества и планеты уже превращена в персональный метафизический крестовый поход против неочевидных врагов и старых друзей.
Характеры не претерпели существенных изменений ни с последней встречи, ни по ходу развития сюжета. Синдзи все также катается на американских горках между необоснованной самоуверенностью и сопливым отчаянием. Аска словно Бог Арес изрыгает злобу и ненависть в отношении всего, что шевелится в кадре. Рэй в силу особых сюжетных кульбитов еще более бессмысленно и безучастно страдает независимо от того, кто побеждает по ходу пьесы. Четырехглазая Мари умилительно восторгается тому, как планету разбирают на атомы.
Созерцая сюрреалистичные безжизненные пейзажи проплывающие далеко внизу мы сидим на плече гигантского робота, носящегося где-то в стратосфере и отчетливо ощущаем себя кем-то вроде блохи на заднице белой лошади четвертого всадника апокалипсиса (имя ему — Смерть), который с недоумением носится по планете и с грустью понимает, что опоздал на страшный суд, который учинили сценаристы над некогда цветущим миром, которому хотелось сопереживать и который концептуально уже был уничтожен в предыдущих сериях.
Евангелион умер!!!… и очень хочется следом прокричать что-нибудь более жизнеутверждающее, но остановившись на секунду, впору начать подозревать себя в некрофилии. Порожденное болезненным подсознанием социально травмированного автора Ева так и осталась его пленницей, вынуждения от ребилда к ребилду переживать одну и ту же трагедию комплиментации человечества, попутно теряя сюжетные пласты и обаяние. Фанат начинает просмотр очередной серии, чтобы вновь увидеть на экране реализацию пусть старых, но не менее любимых, концепций и жаждет погружения в знакомую вселенную. Но вместо этого, авторы Евы 3,33 крепко ухватив наше сознание за надежду, без прелюдий и лишней вежливости тянут куда-то в глубины дантовского творческого ада, где скатываясь вниз по спирали разочарования мы вынуждены узнавать знакомые пассажи, изувеченные ненавистью сценариста, вынужденного против здравого смысла доить сюжет за одну и туже натертую сиську. Почти забыта мистическая аллюзия, а целые сюжетные конструкции подменяются либо на гипнотические команды по активации супероружия, либо на дружелюбную гомосексуальную игру (на рояле), оставляющую тревожную недосказанность и неловкость от того, что случайно подсмотрел чужие очень личные сны.
3 из 10