«Дело Чаттерлей»: обвинятеся в правдеФильм был снят в 2006 году, а действие происходит в 1960 году. Да-да, прекрасные шестидесятые. В фильме отлично воссоздана атмосфера. Вообще, очень люблю кино (да и книги тоже), где передается колорит эпохи. Бывает, смотришь фильм, предположим, про двадцатые — а там сплошной современный мир. И думаешь, что тебя жестоко обманули, что от двадцатых тут только года, да и те, вероятно, ошибочно написали.
Для справки: «Любовник леди Чаттерлей» был впервые издан в 1928 году.
На самом деле, ничего особенно шокирующего в романе «Любовник леди Чаттерлей» нет. Ну, помимо эротических сцен, и довольно откровенных, кстати (и очень красивых, те самые сцены, которые на тонкой границе с пошлостью, тем и прекрасны). Но разве может эротическая сцена шокировать современного читателя? Это после «Декамерона»? После де Сада? Ой, вряд ли, вряд ли. Тем более что Лоуренса вполне можно назвать нашим современником. В фильме есть две линии: это линия любовная и линия самого суда над книгой.
Процесс над книгой начинается с утверждения примерно следующего толка: «Можем ли мы позволить себе, чтобы наши дети читали литературу, которая развращает?». Перед судом выступают свидетели, которые дают показания в защиту книги (особенно меня вдохновил преподаватель английского — так размазал беднягу-прокурора, что прямо радостно стало). Представители разных профессий и разных слоев общества, от священника до молодой девушки-писателя, только что закончившей университет, а теперь работающей над своим первым романом, высказывают свою точку зрения касательно содержания книги и ее главной мысли.
Не оригинальна и не нова идея, верно? Кому-то это все покажется забавным, кому-то — пафосным, кому-то — скучным. И, если над ханжами и товарищами, которые хихикают, услышав слово «секс», может, и можно посмеяться, то тем, кто вслушивается в диалоги свидетелей и представителей суда, уже не до смеха. Фильм этот пусть и о судебном процессе над романом, но на самом деле он немного о другом. А именно — о выборе, который рано или поздно делает каждый человек искусства: путь популиста, на котором я потеряю себя, или мой путь и малое количество единомышленников, зато мои мысли и мое личное творчество?
Странный выбор, неправда ли? Казалось бы, мы живем не в Средних Веках, и уже никто нас на костре не сожжет за то, что мы напишем чуток про секс. Для многих из нас далекие шестидесятые — это и есть Средние Века. А что изменилось к 2006 году с точки зрения искусства? Ничего. Скажу даже больше — дела теперь обстоят хуже. Жизнь ускорилась, и мы перешли на быстрый продукт. Нам нужно получать пользу сейчас, даже если завтра ее не будет. А что до тех, кто делает то, что хочет? В 99 процентах случаев они остаются за бортом. «Вы так много пишете о сексе. Неужели нет других интересных тем?».
Кстати, спешу разочаровать тех, кто уверен в «ограниченности» средневековых людей искусства. В эпоху Возрождения процветали те ценности, которые унаследовали и наши современники (немногие современники, но часть): это отсутствие рамок и откровенность. Искусство — это способ понимания мира, способ его отражения. И духовного, и физического мира. В какие рамки можно это запихнуть? Как можно ограничить видение творца? Тем не менее, мы все чаще видим книги-однодневки, и все реже — подлинные произведения искусства. И неудивительно. Правда бесценна, а в наш век то, что бесценно, равно «не имеет цены»… то есть, нельзя продать. И нельзя купить. А как можно оценить свободу? А как можно оценить откровенность?
Мысль о правде, свободе и ценности откровенного (я не только про секс, если что) выражения мыслей проходит красной нитью через весь фильм. Печальная… актуальная тема. Очень здорово показан контраст между узко мыслящими ханжами и глубокими, умеющими думать и видеть суть людьми. Услышала и свои собственные мысли, чему была очень рада: приятно встретить единомышленников, пусть и только на экране. И очень здорово, что снимают такое кино. Думаю, хотя бы одного человека из тысячи оно заставит задуматься. Не только о том, что «секс в книгах нужен», но и о других вещах.