Запятнанная репутацияВ начале тридцатых годов двадцатого века немецкий кинематограф становится наиболее приятен рядовому зрителю. Ужасы и боль минувшей войны постепенно затихали. Маховик новой угрозы только набирал свои обороты. В такой атмосфере зритель невольно тянулся к фильмам, наполненным не метафизическими изысканиями на темы «что есть человек», а к довольно простым бытовым мелодрамам. Они были понятней, с завидной честностью выполняли основную свою развлекательную функцию, и не требовали взамен ничего, кроме пары марок. Кино и жизнь постепенно сплетались, разыгрывая незамысловатые истории, которые случаются практически ежедневно. Одна из таких историй и легла в основу картины «Асфальт» австрийца Джо Мэя.
Эта история началась на улице. Кажется, еще вчера сильные рабочие руки клали здесь асфальт, а сегодня по этой самой улице вовсю летят к своим неизвестным целям сотни машин, прохожие хаотично снуют туда-сюда, а с витрины магазина чулок вам улыбается миловидная модель, рекламируя товар. Улица становится жизнеобразующей артерией, связывающей сотни судеб, соединяющей сотни рассказов. Вот почему молодой полицейский Альберт Холк считает свое постовое дежурство на пересечении оживленных магистралей важной и ответственной работой. Впрочем, Холк любую работу счел бы ответственной. Вы, наверняка, встречали таких. Молод, радушен, непорочен, восторжен. Он искренне верит в монохромную полярность нашего мира, убежден, что все поступки можно разделить на законные и нет. Уходя на работу каждый день, он нежно целует мать и мужественно жмет руку отцу. Идеальная картинка. Но вот мир вокруг далек от идеала. И эту «неидеальность» ему наглядно продемонстрирует Эльза Крамер — воровка, попавшаяся на месте преступления именно в дежурство Альберта.
Основной темой «Асфальта» становится столкновение двух миров. Мир Альберта Холка — домашний, уютный, с обязательной приятной повинностью в виде ежедневной работы, шумный и слегка суматошный. Этому миру противопоставляется богемный скучающий прокуренный мирок Эльзы Крамер. Нам так и не объяснят, зачем она пыталась украсть бриллианты. Та роскошь, в которой она прибывает постоянно, ее движения, действия выдают в ней даму неотягощенную тяжестью поведения. И эта кража — случайный каприз, невидимое пари — да и только. Два мира несутся по мостовой навстречу друг другу в параллельных потоках. Им не суждено было встретиться. Но небесный постовой допускает ошибку, и вот уже девушка томно прикрывает глаза в объятиях молодого полицейского. Мир Холка очень легко сломать. Пара движений, нежный поцелуй и страстный секс за кадром. И вот уже мальчик делает предложение женщине чужого круга. Но так ли прочен порочный мир самой Эльзы? Та нежность, с которой любовница грабителя банков просит Альберта не отпускать ее, выдает однозначный вердикт. Мир воровки рассыпается на мелкие ранящие осколки. Любовь, порожденная отчаянной страстью, становится той асфальтовой лентой, что соединила их миры.
Картина Джо Мэя — это симфония улицы. Открывающие кадры ленты демонстрируют почти документальную съемку закладки асфальта. Улица врывается в квартиры, наполняя их шумом машин и трамваев. Сцены любви заканчиваются неоновыми вывесками. Улица — неизбежный герой «Асфальта», рисующий шумный хаотичный город. Глядя на эти кадры, невольно забываешь, что съемка всего фильма проходила в павильоне, настолько мастерски режиссер справляется со своей работой. И в тоже время отчетливо просматривается та скрупулезность, с которой воссозданы убранства квартир. Кажется, сделай шаг и окажешься в маленькой строгой комнате Холка или роскошных апартаментах Крамер. Увы, высокая техническая составляющая является следствием довольно среднего сюжета. Подобные декорации и сцены заслуживают куда лучшего сценария. И это — главный недостаток фильма.
В своем словаре Брокгауз и Ефрон отмечают, что асфальтовая краска может быть смешана практически со всеми цветами. Однако в светлых тонах со временем появляются черные оттенки. Также и в этой истории. Асфальт разрушает два изолированных мира для того, чтобы на этих осколках любовь построила свой город. Город, в котором еще теплится надежда и вера, город в котором два чужих человека могут любить и ждать друг друга. Уличная сказка получилась слегка черной, но от этого не менее волшебной. Но порой чудеса в жизни все-таки происходят.
7 из 10