Вампиры, сатанизм и формалинПервое, о чем следует сказать при обсуждении киноленты – это внутреннее устройство мира фильма. В «Патологии» существует жизнь обывателя, в которой люди ни о чем не подозревают, занимаются своими, порой грязными делами. Он служит расходным материалом для другого, скрытого мира – мира привилегированного клуба патологоанатомов, который играет с телами жертв в изощренную интеллектуальную игру.
Собрания этого клуба в «Патологии» показаны как сатанистские оргии: здесь похоть, осквернение тел, женщины-суккубы (Джульетта и Катрин) и вампиризм. На последнем стоит остановится отдельно, т. к. проявляется он не только в прямом употреблении крови, но и в манипуляциях над жертвами и участниками дьявольского шабаша. Вампиризм здесь также выступает как метафора токсичных отношений между участниками клуба. Эти Патологоанатомы, обитатели скрытого мира, отличаются имморализмом (пребыванием за гранью добра и зла) и возвышенной философией любви к мертвым, недоступной обывателю. Этот мир ужасает и притягивает. Можно сказать, что здесь «Патология» является наследницей романтической эстетики с ее двоемирием, имморализмом, исключительными персонажами и интересом к кошмарному.
Сюжет кинокартины выстраивается вокруг противостояния двух типов убийц. Один из них одержимый и экспрессивный доктор Галло, которому для пролития крови не нужен мотив. Второй расчётливый «доктор Менгеле» Галло, для которого душегубство не самоцель, а лишь средство для достижения иных задач (влияния, самоутверждения и новых граней удовольствия). Во многом это противостояние, делающее картину занимательным зрелищем, пытается ответить на два вопроса «В природе ли человека убивать?» Если да, то «нужен ли ему для умерщвления другого мотив?». И если на первый вопрос фильм отвечает положительно, последняя сцена не оставляет зрителю никаких сомнений, то на второй вопрос дан более развернутый ответ. Видимо, одним нужен мотив, а другим нет. Все зависит от типа человека. От того, насколько он одержим и расчетлив.
Отдельно стоит упомянуть концовку, которая смазывает стройное повествование фильма. Она не похожа на привычные нам знаки препинания, вроде точки или многоточия. Т.е. финал не является закрытым или открытым. Скорее концовка представляет собой обрыв. Будто бы ты смотришь фильм и перед началом эпилогом несколько громил насильно выводит из зала. Такое кинематографическое решение вряд ли можно одобрить, учитывая тот факт, что «Патология» не экспериментальный фильм, снятый для фестиваля, а вполне коммерческое кино.
«Патологию» можно рекомендовать многим ввиду занимательности и наследования понятному нам всем языку романтизма. Сюжет здесь интересный, игра актеров приятная, а для думающей аудитории есть, о чем поспорить и даже согласиться.