Ехай, Коля, ехай!Небольшой русский посёлок времени оно — с домами-хрущёбами, захламленным неухоженным двором, полусонными, погруженными в привычную дремоту и апатичными ко всему жителями. Этот вселенский застой в мыслях и желаниях, эту непреодолимую повседневную рутину однажды воскресным утром нарушает неприкаянный и всеми гонимый парнишка по имени Коля. Напоминающий современного Иванушку-дурачка, он если и был на что-то годен, то разве для того, чтобы играть на гитаре.
Коле приходит в голову нелепая идея объявить всем о своём отъезде на Дальний Восток. И этого оказалось достаточно, чтобы тут же стать героем поселкового масштаба, кумиром для обыкновенно равнодушных к Коле друзей и соседей. Внезапно пробудившийся интерес обретает парадоксальное выражение: друзья и любимая девушка дружно отказываются от Николая, но не потому, что перестают любить, а потому, что теперь начинают слишком уважать. Как сговорившись, и все как один, предпочитают отныне далекого «журавля в небе», нежели близкую «синицу в руке».
Плотная концентрация абсурда провинциальной русской жизни, отфильтрованная авторами, предстает здесь не чем иным, как вывернутой наизнанку мифологией советского образа жизни — с фальшивым энтузиазмом и декларированной устремленностью к совершению подвига. Какое-то невероятное — генетическое — чувство правды не изменяет авторам ни в одном кадре. И это несмотря на очевидную устремленность к гротеску и оптическое утрирование почти каждого кадра из-за широкофокусной съёмки.
«Облако-рай» — фарсовая, трагикомическая история лишнего человека, от которого самые близкие люди с удовольствием отказываются, руководствуясь благими намерениями непременно «причинить добро», отработанным десятилетиями коллективным обрядом и укоренившейся привычкой провожать кого-нибудь куда-нибудь всем миром: на войну, целину, армию, зону или просто в большой мир, где сами никогда не побывают…
Но этот крепчающий от кадра к кадру абсурд сменяется в прощальной песне выпровоженного восвояси Николая такой неподдельной, но светлой грустью и такой непереносимой меланхолией, что впору вводить в обиход понятие «щемящий катарсис». 24-летний Андрей Жигалов, блеснув здесь в главной роли (впрочем, в том же году ещё и в фильме «Тело»), через пару лет фактически повторил эту историю в своей собственной жизни, отбыв на постоянное место жительства в Германию.