Кино без малейшего изъянаДля начала хочется поблагодарить компанию «Иное кино» за прокат классических картин в отреставрированном виде в десятках областных кинотеатров России, в том числе показ четырех фильмов Чарльза Спенсера Чаплина, приуроченный к его 130-летию. На мой субъективный, обожающий Чаплина, взгляд, «Огни большого города», наряду с «Огнями рампы» - его лучшая картина, хотя все его полнометражные ленты, за исключением двух последних, - это десятибальные шедевры, в которых нет ни одного концептуального или стилевого изъяна.
«Огни большого города» - очень многоплановая лента, сочетающая элементы антибуржуазной критики американского общества в разгар Великой Депрессии, блестяще сконструированные и выполненные гэги (еще и начиненные символизмом, что вообще редкость для немой комедии) и романтическую лирику любовной истории. За 87 минут виртуозная режиссура Чаплина успевает рассказать увлекательную историю, привлечь внимание зрителя к социальным язвам, рассмешить и растрогать и все за такое короткое время! Комплекс сложных эмоций, переход от гомерически веселого к сердечно-теплому осуществляется почти незаметно для зрителя, в картине нет однообразной единой интонации, но целый коктейль чувств, изящно перемешанный в органичное целое.
Пересматривая фильм в четвертый раз (и первый раз на большом экране) я не уставал поражаться тому, насколько тупы и беспомощны современные комедии в сравнении с этой бессмертной (да еще и немой!) лентой Чаплина. Кроме того, перед нами – один из лучших саундтреков в кино, написанный самим режиссером, он так хорошо ложится на изображение, подчеркивает видеоряд, выделяя необходимые акценты (например, блистательная сцена с проглоченным свистком), аудиовизуальная структура столь гармонична и идеальна, что, на мой взгляд, в комедиях она так и не была никем превзойдена.
Дрейфующий из картины в картину Чаплина образ бродяги проработан здесь тщательнее, чем в его коротком метре, - всюду, где бы он не появлялся, он вносит хаос, разбалансируя хрупкое социально благополучие, вернее его видимость, выставляя напоказ социальные изъяны, сам того не желая. Потому уже начальная сцена открытия памятника выявляет абсурдность буржуазного миропорядка, ложно понятый власть предержащими патриотический пафос, все ненормальность классовой системы. Так же и в сценах на вечеринки, в ресторане, на улице бродяга – этот воплощенный укор буржуазной бесчеловечности самим своим видом и поведением демонстрирует живучесть «маленького человека» в жерновах социальных механизмов (в «Новых временах», эта метафора буквализируется).
Однако, перед нами – не только комедия, но и мелодрама, в меру сентиментальная, в меру лиричная, но без соплей масскульта. Творчество Чаплина вообще – яркий пример, не массового, но подлинно народного искусства, которое одновременно и глубоко, и понятно всем. Чаплин, как никто в немом кино, изобрел универсальный киноязык, говорящий о экзистенциальных феноменах человеческого существования предельно просто и доступно. Метафора слепоты, не видящей классовых различий, но тонко чувствующей теплоту и сердечность поступков, не просто растрогала бродягу Чаплина, но выявила все широту его личности, его глубинную человечность (в финале в крупном плане за маской персонажа просвечивает сам автор)
Демократизм Чаплина в этой картине достигает своего пика на уровне как формы, так и содержания: сочувствие обездоленным, отвращение к хищническим инстинктам буржуазии, тонкая насмешка над меняющимися в зависимости от трезвости мировосприятием у одного из героев – все это сделало Чаплина чужим в Голливуде с его культом социал-дарвинизма и таким понятным на родине Достоевского и Толстого. В России Чаплина любят, наверное, как нигде (я спросил у зрительницы, сидевшей с мной в пятом ряду, сколько раз она смотрит этот фильм, она ответила – в пятидесятый), хотя со мной в зале было только два человека. Но я верю, что спустя годы, даже нашей консюмеристской молодежи надоедят айфоны и она перестанут быть придатком гаджетов и откроет в себе подлинно человеческое. Чаплин может в этом ей помочь, как никто.