Необыкновенное путешествиеТеперь нам не надо по улицам мыкаться ощупью.
Машины нас ждут, и ракеты уносят нас вдаль…
А всё-таки жаль, что в Москве больше нету извозчиков,
Хотя б одного, и не будет отныне… А жаль.
Я кланяюсь низко познания морю безбрежному,
разумный свой век, многоопытный век свой любя…
(Булат Окуджава)
Девятнадцатый век можно по праву назвать великим переломом в истории. Техническая революция расправила могучие плечи, на века задав человечеству вектор — выше, быстрее, сильнее. Это была гонка с самим собой и окружающим миром, уже не ради выживания, даже не ради экспансии, но и ради проверки границ своих возможностей. Развитие технологий не обходило и великие географические открытия: мир ускорялся, появление механизмов давало возможности для фантазии. У этой стороны тогдашней жизни нашёлся свой певец, великий гуманист, фантаст, труженик Жюль Верн. Вот уже полтора века его книги востребованы, читаются и экранизируются, а читатели проплывают вместе с героями 37 параллель южной широты, летят на воздушном шаре над бушующим океаном, стоят рядом с Мишелем Арданом в ядре, летящем на Луну, открывают полюса, бороздят моря на китобойном судне и бьют гарпуном морских исполинов…
Здесь, конечно, не обходится без вечного «Был бы я таким умным вчера, как моя жена сегодня». Образованный и свободный в полёте фантазии Жюль Верн не мог видеть дальше, чем позволяли фактические данные, которыми он располагал. Читать его книги приходится с учётом откровенной, как сейчас бы сказали, клюквы: кондора в Африке, океана на Южном полюсе и континента на Северном, ужасающей путаницы с датами в трилогии и чугунного ядра со скоростью, достаточной для попадания за пределы атмосферы. Книга «Вокруг света за 80 дней» является отличным примером приключенческого романа с длительным путешествием, калейдоскопом стран и событий. Творения Верна космополитичны, в них все 5 известных на тот момент континентов, множество людей разных национальностей, но частенько не обходится без введения в текст француза, которого автор описывает с теплом и любовью, иногда — с добродушной насмешливостью.
Экранизация 1956 года словно бы повторяет традицию самого писателя. В главных ролях предстают англичанин Дэвид Нивен, мексиканец Кантинфлас, американка Ширли Маклейн, а в эпизодах присутствуют немка Марлен Дитрих, венгр Петер Лорре, француз Фернандель… Предваряет полотно сцена, в которой рассказывается про то, как мир ускорялся с помощью механизмов и техники. Уже снята экранизация лунной дилогии, но до полёта Гагарина остаётся 5 лет. Может сложиться впечатление, что этой сценой впечатлялся Говорухин, вставляя в свой «В поисках капитана Гранта» сцены, в которых присутствует сам Жюль Верн. Сам фильм отличается изысканной английской неторопливостью, склонностью к красивым крупным планам, что может показаться скучноватым для любителей экшена и приключений. Филеас Фогг в исполнении Нивена прекрасно подошёл бы в качестве иллюстрации для слова «джентльмен» в словаре классического английского языка — невозмутимый, очень пунктуальный, крайне галантный эсквайр. Его слуга Паспарту, сыгранный Кантинфласом — обаятельный разгильдяй, предстающий зрителю как антипод своего господина, но антипод, логично его дополняющий. Вместе они летят на воздушном шаре, принимают участие в корриде, едут на слоне по индийским джунглям, спасают от сати вдову раджи (чья история преподнесена режиссёром крайне нелогично), посещают Гонконг и Японию. XIX век предстаёт зрителю с кэбами в Лондоне, газовыми лампами в квартире Фогга, британскими колонистами в тропических шлемах в Индии, парусными кораблями. В Америке сцены, снятые в стилистике вестерна, определённо добавляют фильму действия и напряжения. В конечном итоге, Фогг как персонаж переживает эволюцию, и для гуманиста Жюля Верна это очень логичное решение, которое (что важно) не выглядит фальшивым и инородным. Экранизация радует близостью к духу романа, хорошими актёрами и музыкой оскароносного Виктора Янга, очень английской по духу — благозвучной и ироничной.
Наверное, сам французский писатель усмехнулся бы, узнав, что он является дедушкой стимпанка. Умер он задолго до того, как это понятие вошло в обиход. Но его книги, такие разные в охвате жизненных тем и географии, и такие похожие в нравственных выводах, в высоком гуманизме и искренней вере в человека, являются ярким манифестом тогдашней жизни, тяжёлой с точки зрения нашего изнеженного времени, но являвшейся первым шагом длительного путешествия к нынешней постиндустриальной эпохе. Портретом века, чьи пороки бичевались тогдашними продвинуто настроенными людьми, но давшего нам электричество, профилактические прививки, метро, телефон. Отображением жизни, в которой были географические открытия, китобойный промысел, подавление восстания сипаев, путешествие Дарвина, гражданская война в США, работорговля… Это опровергает теорию о том, что книги Верна хороши разве что для 12-15летних — о путешествиях почитать для развлечения. Из разряда приключенческих книг они с возрастом читающего переходят в интереснейшие артефакты эпохи, которая, с одной стороны, была так давно, а с другой… Что такое 100-200 лет для исторического процесса? Песчинка. И не в предсказательском гении Жюля Верна дело, в конце концов, его пророчества весьма относительны с точки зрения технологий. Сам писатель в рассказе «Один день американского журналиста в 2889 году» блистательно сформулировал суть своих книг: «
Люди нынешнего века живут как в волшебной сказке, даже не подозревая об этом. Пресыщенные чудесами, они остаются равнодушными к тому, что ежедневно преподносит им прогресс. Вот если сравнить настоящее с давно минувшим, станет ясно, сколь велик путь, пройденный человечеством. Насколько прекраснее показались бы нашим современникам города с постоянной температурой, с улицами шириною в сто метров, домами вышиной метров в триста и небом, которое бороздят тысячи аэроэкипажей и аэроомнибусов! Что представляют собой рядом с нынешними городами — население их нередко доходит до десяти миллионов — все эти деревушки, поселки, существовавшие тысячу лет назад, какие-то там Париж, Лондон, Берлин или Нью-Йорк, плохо проветриваемые, грязные, по которым передвигались неуклюжие коробки, запряженные лошадьми — да! лошадьми! — просто не верится!.. Если бы люди нашего века могли вообразить себе устройство пакетботов и железных дорог с их частыми катастрофами, а также малой скоростью, то сколь высоко стали бы ценить они аэропоезда, в особенности замечательные пневматические подводные тоннели, пересекающие океаны, — тоннели, по которым пассажиров перевозят со скоростью полторы тысячи километров в час! И наконец, разве не полнее наслаждались бы мы фонотелефотом, вспомнив, что наши предки вынуждены были пользоваться допотопным аппаратом, называемым «телеграф»?» И хотя сейчас на дворе всего лишь XXI век и не всё из этого пророчества сбылось, нельзя не поаплодировать блистательному выводу творца. Прошло уж больше 100 лет, как он умер, но плоды его трудов продолжают радовать людей так же, как радовали при его жизни, ибо в них запечатлена душа автора и все характерные особенности и чаяния его родного времени.
