Не скользите по поверхности.Странно, что основная тема спора рецензентов — чернуха это или не чернуха, как будет воспринимать зритель (в особенности западный) Россию по этому фильму. Что за комплекс неполноценности? А, может, зритель смотрит фильм не за этим?! Что мы всё ощущаем себя учениками, вызванными к доске и с замиранием сердца ожидающими оценки «мирового сообщества». Да в «их» искусстве (настоящем, не глянцевом, потому что голливудское часто вообще не искусство) неустроенности человеческого быта ничуть не меньше и никого не волнует, а что о нас подумают. «Чернуха» пресловутая — это когда авторы смакуют грязь человеческих отношений и ради этого и снимают свои творения. На западе этого куда больше, чем у нас. Ни «Сибирь..», ни «Жить» Сигарева — вовсе не «чернуха», они ставят важнейшие вопросы бытия, а не быта.
Крайние точки модели мира, создаваемой Россом, — стихия, разгул которой олицетворяет стая одичавших собак, творящая «беспредел», и «рацио», воплощаемое подполковником, исключительно ярко сыгранным Пускипалисом (очень люблю этого актёра, но и представить себе не мог его в подобной роли), Никитой, тихой сапой вкрадывающимся в чужую семью, воспользовавшись несчастьем, и др. Причём крайности сходятся: вполне рациональные собиратели икон творят такой же беспредел. Живая жизнь располагается между этими крайностями. И вопрос не в том: такие мы или это клевета на русский народ — а в том человечески это достоверно или нет, верю или не верю. А не верить нельзя: абсолютно живые, но и не похожие на других люди.
Так вот, об этой живой жизни. Ни Анна. изменяющая мужу, ни старик с тяжёлым в быту, неуживчивым характером, стреляющий в Клыка и жёстко обращающийся с внуком (хотя и в воспитательных целях), ни капитан, насилующий проститутку, ибо для чего же они и существуют, зачем, что называется, мимо рта проносить — не герои без страха и упрёка. Ими тоже правят страсти, а без них человек — не человек. Да и отношение к кавказцам капитана не красит, но оно столь понятно у офицера с тремя контузиями и явно оказавшегося в этом медвежьем углу не в качестве поощрения. Но в том-то и дело, что в важнейшие моменты жизни они способны подняться над этим бытовым. Вспомните размягчённую руку Анны, собравшейся искать мужа и решившейся принять помощь Никиты, ведь так легче и надёжнее. — и вдруг резко собравшейся и нахлёстывающей лошадь: потому Никита и помогает, что не верит в возможность его найти — всё это не проговаривается, но сыграно актрисой и «увидено» оператором с тем искусством, которое свидетельствует о высоком мастерстве — даром, что это лишь второй фильм режиссёра — даже не верится. Таких великолепно увиденных деталей много, и это составило бы честь и маститому автору.
И поэтому финал фильма не кажется искусственным. Встретились люди, нашедшие силы, чтобы в решающий момент подняться над стихийностью в себе и поступающие как должно по высшим законам и по законам любви: капитан, спасший Любу, простивший солдата и теперь сочувствующий ему, И сам Железняк, обычно такой послушный и сверхответственный, но осмелившийся нарушить все для него незыблемые законы ради защиты любимой. Анна, которая никогда не забудет своей вины перед мужем, хотя она ещё и не награждена высшим доверием к миру, которое позволило бы ей понять подсказку Клыка, да и на уме у неё только месть, но ясно, что она не будет рабыней поисков выплеска своего неуёмного темперамента и жажды разнообразия ощущений.(хотя, по правде сказать, не такому слабаку её сдержать, нечего было и браться) Но у жизни всегда заготовлены запасные варианты: не нашла Анна, найдут другие. А ещё Лёшка, спасший деда, вымоливший его жизнь у своего лучезарного Бога, так не похожего на строгого и карающего Бога дедушкиного, и этим, не догадываясь, конечно, о том, обеспечившего своё выживание. Он же своей любовью вернул зверя снова в одомашненное существование. Т. е. и с беспределом стаи можно бороться, но только любовью. Поэтому и во встречу с «отцом» веришь: она заслужена, выстрадана. Росс хочет донести до зрителя своё понимание тончайшей взаимосвязанности всего в мире, вклада каждого в возможность высшей жизни, которая гармонирует с великолепно показанной в фильме природой, Но эти прорывы к полноценной, достойной жизни, к возвышению над обессмысленным существованием так редки, что финал напоминает сказку, мечту: хочется в это верить, но знаешь, что обыденная жизнь вершится по иным законам, хотя это не отменяет права на сказку как особую форму постижения закономерностей этого мира и возможности случайностей, когда спасительная судьба возникает из кружева поступков людей с надбытовым восприятием происходящего.
Упрёки в «чернушности» безосновательны именно потому, что фильм приводит к вполне позитивным выводам. Больше оснований для упрёков в приукрашенности, излишней сентиментальности, но я пытался доказать, что такой финал не навязанный хэппи-энд, а утверждение возможности добра при редком идеальном варианте достойного человека поведения.
9 из 10